Почему врачей нельзя наказывать за медицинские ошибки, где проходит тонкая грань между халатностью и добросовестным заблуждением эскулапов и как снизить человеческие и профессиональные потери в стране, об этом в материале caravan.kz.
Острые вопросы и ответы без купюр прозвучали на международном семинаре в Астане “Медицинское право в РК. Врачебные ошибки и ответственность: международный опыт”.
Тонкая грань
Как сообщила вице-министр здравоохранения Лязат АКТАЕВА, в 2017 году в Казахстане зафиксировано около 3 миллионов госпитализаций в стационар, 8 миллионов обслуживаний вызовов скорой медпомощи, свыше 90 миллионов амбулаторно-поликлинических посещений.
– В региональные call-центры по вопросам оказания медпомощи поступило более 1,5 миллиона звонков и свыше 3,5 тысячи письменных обращений в комитет охраны общественного здоровья. Составлено 430 протоколов, к ответственности привлечено 299 физлиц, 87 должностных и 23 юрлица. Сумма штрафов составила почти 8,9 миллиона тенге. По более 400 случаям материалы поступили в правоохранительные органы для проведения правовой оценки, – привела статистику замминистра.
Актаева отметила: есть медицинская грань между халатностью и врачебной ошибкой, но нет юридической грани между данными понятиями в законодательстве (отметим, понятие врачебной ошибки официально не закреплено):
– Важно провести эту грань в законодательстве, чтобы медперсонал при допущении врачебной ошибки не привлекался к уголовной ответственности. Остается открытым вопрос реестра врачебных ошибок: что считать таковыми, кто должен вести их учет – независимая ассоциация или орган госуправления.
Актаева напомнила, что в декабре 2017 года в республике заработала первая саморегулируемая организация в здравоохранении – Национальный центр независимой экзаменации.
– Вопрос тестирования медработников из поля госрегулирования перешел в поле профессионального сообщества. Важно объединить и пациентские организации, как и организации по независимой медицинской экспертизе. Также нужно решить вопрос лицензирования: сейчас лицензия (на право осуществления медицинской деятельности. – Прим. авт.) выдается на конкретное юрлицо, врачам выдается сертификат.
Хотя по мировой практике врачи имеют лицензию и с руководителем медучреждения состоят уже не в трудовых отношениях, а в гражданско-правовых.
А это уже другая зона ответственности, – подчеркнула чиновник. – Мы думали об обязательном страховании профессиональной ответственности, провели актуарные расчеты, определили перечень специальностей, которые в первую очередь подлежат... Но сейчас нет готовности профессионального сообщества, поскольку обязательное страхование подразумевает ежемесячные членские взносы.
Рассматривается вопрос о внедрении так называемого вмененного страхования, где, например, ответственность возникает через тариф.
Если в тариф медпомощи “посадить” определенные затраты на страхование профессиональной деятельности медработников, тогда можно говорить о вмененном страховании.
Сидят в тишине, а могли спасать жизни
Председатель правления РОО “Казахстанский альянс медицинских организаций” Даулетхан ЕСИМОВ в кулуарах семинара сообщил, что ужесточение уголовного законодательства три года назад привело к всплеску “дел врачей”.
– Следствие ведут люди, не обладающие специальным образованием, которые придерживаются буквы закона. И если на бумаге написано: “Нарушение стандартов оказания медицинской помощи, приведшее к смерти или тяжелым последствиям”, врача сажают за это. А причину, почему это случилось, не выясняют!
У нас развивается служба независимой медицинской экспертизы, но как такового сильного института нет. У самого врача нет правовой грамотности и нет нормальной защиты, нет адвокатуры, которая знает медицинские аспекты. Мы стараемся доказывать эти вещи, но не всегда наш альянс допускается к подобным судебным процессам в качестве общественной защиты, – рассказал Даулетхан Есимов.
Однако прогресс в деле защиты прав врачей все же наблюдается.
Если в 2015 году, по данным МВД, была зарегистрирована 691 жалоба пациентов, год спустя – 585, то за 10 месяцев прошлого года – 476. Большинство дел связано со статьей 317 Уголовного кодекса РК “Ненадлежащее выполнение профессиональных обязанностей медицинским или фармацевтическим работником” (в 2017-м – 451 дело из 476). При этом за три года почти в два раза снизилось количество дошедших до суда дел эскулапов.
– Уголовные дела возбуждаются, во время следствия закрываются за недоказанностью. В Астане осудили двоих врачей (резонансное дело 2016 года акушера КАЛАШНИКОВА и анестезиолога-реаниматолога АЗАРОВА, обвиненных в смерти роженицы. – Прим. авт.), мы сумели добиться проведения повторной экспертизы и доказали, что врачами было сделано все возможное для спасения жизни женщины. Они получили условные сроки, их освободили. Наши коллеги в итоге ушли в частную медицину и там в тишине сидят, принимают платных больных. А это очень хорошие доктора, которые могли спасти столько жизней… – привел пример оттока профессионалов руководитель альянса.
Есимов уверен: если мы не хотим усугубления ситуации, “врачебные” статьи нужно декриминализировать.
– Пример: больной лежит на наркозном столе, у него стоит кислородная трубка, он дышит. Я, анестезиолог, пришел, трубку перекрыл зажимом, больной умирает – это преднамеренное (действие). Второй пример: я поставил трубку, пошел курить на улицу, вернулся, а в это время трубка сдвинулась, больной задохнулся и умер – это халатность. А если я трубку поставил во время операции и больной умер, допустим, из-за непереносимости лекарства, это непреднамеренное, и тут вины врача нет. В таких случаях чаще страдают акушеры-гинекологи, анестезиологи-реаниматологи, хирурги и стоматологи.
Мы должны отделять зерна от плевел, если врач использовал все возможности, чтобы вылечить больного, но не смог, какие-то ошибки допустил, его надо защищать, вытаскивать, направлять на обучение, чтобы лучше лечил, – уверен Даулетхан Есимов.
Цена развития
Вице-президент Всемирной ассоциации медицинского права WAML, судмедэксперт, юрист, доктор медицинских наук Вугар МАМЕДОВ также считает, что за врачебные ошибки последователей Гиппократа нельзя наказывать.
– Медицина не может развиваться без врачебных ошибок, как и сама жизнь. Врачевание всегда связано с риском, и даже у выдающихся врачей случаются профессиональные ошибки. И они требуют не наказания, а исправления. Если бы всех сажали, то не было бы Боткиных, Пироговых, Амосовых, – уверен профессор. – Но надо различать дефиниции. В юридической практике есть несколько важных элементов: халатность, небрежность, профессиональное невежество, недостаточный опыт. И если мы исключим все эти элементы, тогда можем называть это действие врачебной ошибкой. Если этих элементов нет, то это добросовестное заблуждение.
В этой ситуации, по мнению эксперта, существуют два пути решения: сфокусироваться на юридических разбирательствах – кто прав, кто виноват, либо изменить систему образования и готовить завтрашних врачей к будущим условиям работы.
– Нужно усиливать юридический и этический компоненты в образовании, повышать правовую культуру врачей. А если правоохранительная система лишает врача свободы, то речь идет о преступлении, а не о врачебной ошибке, – считает профессор.
В России в 2015 году от врачебных ошибок и ненадлежащего оказания медпомощи пострадали 712 человек, в том числе 317 детей, сообщил Мамедов.
В США врачебные ошибки занимают третье место среди причин смертности после сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний.
– И при такой статистике полностью игнорировать ошибки тоже нельзя. Юристы знают, что безнаказанность всегда позволяет расти преступности и правонарушениям, в любом правовом государстве должна быть ответственность за те или иные действия, – подчеркнул вице-президент WAML. – Поэтому колоссальное значение приобретает медицинское право, которое создает платформу для сближения двух великих предметов – отрасли медицины и права. За последние 50–60 лет они активно не пересекались, но сегодня тесно соприкасаются.