Международный опыт агрострахования Обсуждение Концепции развития страхования в растениеводстве в Республике Казахстан

Дискуссия в формате «Круглого стола»

Международный опыт агрострахования. Обсуждение Концепции развития страхования в растениеводстве в Республике Казахстан.

Ведущая - Марина Алексеевна ШИПОВАЛОВА, генеральный директор ТОО "InterConsult Info", Казахстан Участники:
Юрий Семёнович ВОЛОВИК, советник Президента Национального союза агростраховщиков, Россия
Эрик Габдрахимович ДЖУМАГАЗИЕВ, председатель правления АО «Зерновая страховая компа ния», Казахстан
Сергей Петрович ЛАВРЕНТЬЕВ, заместитель председателя правления, АО «СК «Виктория», Казахстан
Марианна ЛЕМИК-САРАМАНДИК, глава направления разработки страховых продуктов и менед жер программ в Сербии и Македонии, компания «Europa Reinsurance Facility Ltd.», Швейцария
Иван Валентинович МИХАЙЛОВ, представитель компании «Reunion AG» в Казахстане, Швейцария
Ханс ФАЙЕН, глава Центра страховых продуктов в агростраховании, Европа и Ближний Восток, компания «Swiss Reinsurance Company Ltd.», Швейцария

Азамат Караманович ХАМИЕВ, заместитель директора Департамента инвестиционной политики и финансовых инструментов Министерства сельского хозяйства, Казахстан

Несмотря на то, что с момента обсуждения уже прошло больше полугода, никаких конкрет­ных шагов предпринято не было.Заявленная в рамках конференции концепция модернизации действующей системы обязательного страхо­вания в растениеводстве претерпевает измене­ние, и в немалой степени, благодаря профес­сиональному мнению, которое высказывается профессиональными участниками и экспертами страхового рынка. Только в 2017 году будет объ­явлено о новом направлении развития агростра­хования. Но аргументы, высказанные участни­ками обсуждения в рамках конференции, могут послужить хорошей основой для того, чтобы выбор был сделан правильно.

Специальная секция «Эффективное агрострахование» в рамках Х Международной конференции «Страхование в Центральной Азии», Республика Казахстан, Алматы, 12-13 апреля 2016 года

Шиповалова: Мы знаем, что страхование в растениеводстве действует в Казахстане на протя­жении 8 лет, и за весь этот период от компаний, которые первона­чально получили лицензию, 4 ком­пании эту лицензию сдали. На сегодняшний день у нас всего два оператора, которые фактически осуществляют страхование по этому классу, и убыточность тут достаточно высока. В критический год по убыточности - 2010 год она составляла более 140 %. Именно после этого года страховые ком­пании начали отказываться от лицензий. Хотелось бы услышать сейчас мнение, насколько предла­гаемая схема устраивает страховой бизнес, насколько она устраивает регулятора финансового рынка, потому что это тоже немаловажно. Сейчас, если страховые компании будут вновь получать лицензию и заходить в этот класс страхо­вания, для них условия работы в этом классе должны быть понятны, прозрачны, ну и, соответственно, комфортны. Страховщик не может априори осуществлять убыточное страхование, он должен получать хотя бы какую-то прибыль. Еже­годная убыточность выше 100 % заставила 4 страховщиков из этого класса выйти. Итак, начнёт обсуж­дение Иван Михайлов.

Михайлов:

- Добрый день, уважаемые коллеги! У меня вопрос, скорее всего, к Министерству сельского хозяйства в части катастрофиче­ской компенсации. Насколько я понял,Фонд,который будет созда­ваться, будет аккумулировать средства на случай катастрофы, то есть если что-то произойдёт и компания понесёт экстра-убытки. Но ведь процесс накопления - дли­тельный, а катастрофа может про­изойти завтра. В случае наступле­ния катастрофы может же не хва­тить средств Фонда, мы не ус­пеем просто накопить эти суммы. Что будет происходить в данном случае? Привлекаться заёмные средства? Если так, кто будет осу­ществлять возврат этих займов? Будут ли увеличиваться взносы страховщиков или это будет ком­пенсироваться из бюджета? Та сумма, которая идёт со стороны бюджета, она тоже будет накапли­ваться каким-то образом? Или она будет тратиться на схемы прямого гарантирования? Каково ваше мнение на этот счёт?

Хамиев:

- Давайте я сразу отвечу на этот вопрос. Да, действительно проблема такая существует. Надо понимать, что на момент создания Фонда планируется его определён­ная капитализация. В дальнейшем, как Вы сказали, в случае масштаб­ной катастрофы средств может не хватить. В таком случае будут использованы накопительные фонды, если этого не хватает - за­ёмные средства. В дальнейшем из бюджетных процедур мы этот Фонд будем восстанавливать. Таково видение на настоящий момент.

Лаврентьев:

- Существующая в Казахста­не система, возможно, неплохая для страховщиков, потому что страховщики при выплате имеют большую сумму денег, чем при формировании резерва. Но с точки зрения государства данная система совершенно не стимулирует раз­витие сельского хозяйства. И по­этому необходим переход на новую систему. Мне кажется, эта система при всём том, что страховщику вна­чале не всё будет казаться гладко, более прогрессивна с точки зре­ния государственности сельского хозяйства. Считаю, что с помощью «Europa Reinsurance Facility Ltd.», Всемирного банка следует усилен­но её внедрять.

Шиповалова: Хорошо, спасибо! Сейчас у меня будет вопрос к Хансу.

Ханс, Вы сейчас услышали опыт наших российских коллег, опыт «Europa Reinsurance Facility Ltd.» в Юго-Восточной Европе и слы­шали, что планируется внедрить в Казахстане. Хотелось бы узнать Ваше мнение, насколько то, что планируется, отвечает мировым стандартам? Поскольку «Swiss Re» уже проводило определённые ис­следования состояния агросектора в Казахстане и его возможностей в части страховых продуктов, что Вы думаете по поводу этой модели? Насколько она, по Вашему эксперт­ному мнению, даст положительные результаты?

Файен:

- Спасибо, это достаточно сложный вопрос. Оглядываясь и анализируя имеющуюся систе­му, нам всегда казалось, что она несколько неясная, нечётко опре­делённая и фермеры не совсем по­нимают, какие условия они должны выполнить для того, чтобы полу­чить страховые выплаты в случае наступления страховых событий. И будут ли они полностью по­крывать убытки фермеров? Таким образом, страховые схемы, конеч­но же, не полностью покрывают по­требности фермеров. Если говорить о планируемых изменениях, на мой взгляд, не совсем понятно, кто бу­дет продвигать эту новую систему. Страховые компании будут опре­делять страховые выплаты, или же фонд, или же Правительство? Кто возглавит эту работу, возьмёт на себя лидирующую роль? Для меня это открытый вопрос.

И конечно же, остаётся вопрос, который Вы подняли: Фонд в нача­ле своего функционирования будет иметь лишь небольшие средства, и в случае, если он столкнётся с необходимостью покрывать боль­шие убытки, будут ли фермеры получать урегулирование убытков в полном объёме? Если говорить открыто, для меня также не совсем ясно, есть ли потенциал для хоро­шей эффективной работы.

Шиповалова: Ханс, ещё хотела у Вас спросить, насколько эффек­тивной Вы оцениваете компенса­цию прямых затрат, фактически произведённых при посеве сель­скохозяйственных культур? Исходя из Вашего опыта, насколько данный продукт действительно закрывает финансовые риски и потребности фермеров? Либо всё-таки необ­ходимо рассмотреть вопросы, связанные с компенсацией убыточ­ности до какой-то средней урожай­ности? «Swiss Re» во многих странах участвует в программах страхова­ния и перестрахования, проводит исследования. На этом основании, пожалуйста, обозначьте наиболее востребованные продукты и ори­ентировочный уровень страхового возмещения.

Файен:

- Это, конечно же, зависит от уровня развития сельскохозяйт- свенного сектора в той или иной стране, от того, что происходит на уровне страхования в целом. Полагаю, что в Казахстане один из вопросов заключается в том, что водные и кредитные ресурсы, которые получают фермеры, недо­статочны. Это означает, что введе­ние страховой системы, особенно вначале, должно фокусироваться на покрытии производственных затрат, а не на покрытии всего урожая. Просто нужно убедиться в том, что фермеры в случае засухи получат достаточно средств для того, чтобы покрыть свои затраты и начать сезон следующего года.

Шиповалова: Вы в своей пре­зентации говорили, что, по вашему экспертному мнению, для Казахста­на будет более полезно и экономи­чески обоснованно использовать индексные продукты на основе погодных условий. На чём основана данная рекомендация?

Файен:

- Нами были проведены ис­следования, где мы сопоставили метеорологические данные с урожайностью, а также уровнем осадков. Данные исследования по­казали высокую корреляцию между отсутствием дождя и отсутствием урожая. Из этого становится оче­видным, что такие погодные стра­ховые полисы будут иметь очень маленькие базовые риски и могут стать хорошими страховыми про­дуктами для фермеров. И в допол­нение, принимая во внимание тот факт, что мы считаем, что плотность метеостанций в регионах Казахста­на достаточна, а также учитывая то­пографию страны по крайней мере в тех регионах, где выращивается пшеница, мы считаем, что такой тип индексного страхового полиса, основанного на погодных условиях, будет хорошим стартовым продук­том на вашем рынке.

Шиповалова: Спасибо! Я хо­тела бы задать следующий вопрос Юрию Семёновичу. Вот сейчас расходы, которые фермеры осу­ществляют на производство, они получают в качестве страхового возмещения, что составляет незна­чительную часть от стоимости готовой продукции. В Российской Федерации уровень страхового покрытия привязан к средней уро­жайности. Каким образом он опре­деляется и что является базовым подходом при этих расчётах?

Воловик:

- Спасибо за вопрос. Прежде всего мы страхуем исходя из до­стигнутого среднего уровня урожай­ности за 5 лет, то есть это фактиче­ские цифры, по которым уже видно, какого уровня может достигнуть фермер в текущем году, и ту часть, за которую отвечает страховщик. У нас затраты в этой сумме состав­ляют порядка 40 % на сегодняшний день . Дополнительно отмечу, что нашими правилами предусмотре­но, что в случае пересевов озимых культур мы возмещаем затраты на пересев. Установлен норматив, и мы их возмещаем, потому что страхов­щик понимает, что в этой ситуации снижается риск выплат, поскольку пересев даёт возможность получить дополнительный урожай.

Шиповалова: По сути дела то, что Вы говорите, это в опре­делённом смысле превентивные мероприятия, которые позволяют страховщику снизить убыточность. Понятно, что прямой интерес у страховых компаний есть. Одна­ко вопрос о том, какое покрытие должно быть у фермера? Этот вопрос отдаётся на откуп самому сельскохозяйственному товаропро­изводителю либо страховщик опре­деляет некий лимит? По какому принципу происходит определение лимита страхового покрытия? Пос­кольку в Казахстане планируется принимать закон с определёнными лимитами, которые будут регули­роваться государством, очень инте­ресно, какие подходы используют наши российские коллеги.

Воловик:

- Безусловно фермер ли или агрохолдинг решили страховаться, они предлагают свои условия стра­хования, свой уровень покрытия. При этом размер покрытия зависит от их возможности оплатить стра­ховую премию. Поэтому, с одной стороны, поступает их предложение, а с другой стороны, мы с помощью космического мониторинга оце­ниваем реальные возможности. Потому что у нас были случаи, когда предлагают застраховать урожай 50 центнеров с гектара, когда они больше 20 и не получали. Поскольку страхование является доброволь­ным, мы обсуждаем это с ними и приходим к приемлемой величине.

Шиповалова: Относительно российского опыта страхования в растениеводстве хотела бы задать вопрос - насколько велика доля мо­шенничества со стороны сельскохо­зяйственных товаропроизводителей? Исследовали ли вы данный вопрос?

Воловик:

- Да, этот вопрос мы исследо­вали, и это достаточно серьёзный вопросдля нас. Добровольное страхование в растениеводстве развивается у нас с 1991 года, и если первые 15 лет вопрос страхового мошенничества не был актуальным, то последние 5 лет это очень острый вопрос, который стоит перед всеми страховщиками. Мошенничество заключается в предложении на наше рассмотрение данных (документов, справок гидрометцентра), не совсем отвечающих реальности. Массовый масштаб приобретает деятельность юридических фирм, которые, ис­пользуя недочёты действующего законодательства, обманывают фермеров и наживаются за счёт стра­ховых компаний. В случае судебных разбирательств при урегулировании убыток зашкаливает и страховые компании просто покидают рынок, поскольку не хватает возможностей для установления объективных при­чин убытков и есть ли объективные причины для выплат.

Шиповалова: Таким образом, вы естественным путём селекции добиваетесь выбытия из игры тех страхователей, которые фактически мошенничают и недобросовестно работают?

Воловик:

- Совершенно верно. Дополни­тельно отмечу, что с этого года НСА предложил включать известных на рынке мошенников в соответствую­щий список для того, чтобы стра­ховщики в работе с ним уделяли им должное внимание и рассматри­вали их как объект повышенного риска. И соответственно это должно находить своё отражение в андер­райтинге тарифов и в целом на возможности их страхования.

Михайлов:

- Здесь в основном мы обсуж­даем растениеводство, но у нас есть и животноводство, и аквакультура. То есть те отрасли, которые также получают субсидии из бюджета, но не в части страхования. Живот­новодство - в части компенсации процента по кредиту, аквакультуры и рыболовство - также получают определённые суммы из бюджета, которые, насколько я знаю, не осваиваются. Я хотел бы спро­сить мнение участников. Страхо- ваниеживотноводства, которое в Казахстане пока не охвачено, в России, насколько я понял, активно развивается. По Вашему мнению, стоит ли уже сейчас начинать рас­сматривать покрытия комбиниро­ванно с растениеводством для того, чтобы у страховщика был стимул в нескольких видах страхования в агросекторе, то есть за счёт доходов в одном направлении покрывать убытки в другом? Либо, на Ваш взгляд, стоит отработать до автома­тизма механизмы страхования рас­тениеводства, а потом уже подклю­чать животноводство и остальные направления в агростраховании?

Шиповалова: Да, я думаю, это темы, которые для Казахстана так­же актуальны.

По-моему, отточить на каком-то одном продукте, на каком-то одном сегменте сельского хозяйства - это всегда более правильно, чем попытаться сделать везде, не по­нимая, к какому результату можно прийти. Мне кажется, здесь опре­деляющим мнением будет мнение Министерства сельского хозяйства, потому что все эти вопросы связаны и с субсидированием, и наличием технологий, с текущим состоянием сельского хозяйства.

Хамиев:

- Ранее было сделано пра­вильное замечание о том, что в животноводстве также необходимо внедрение системы страхования. Работа в этом направлении уже ведётся. В текущем году мы также планируем начать работу по раз­работке Закона о страховании в животноводстве.

Шиповалова: Он также будет в обязательной форме или в доб­ровольной?

Хамиев:

- Пока сказать сложно.

Шиповалова: Ханс, может быть, Вы прокомментируете, целе­сообразно ли ведение нескольких направлений в сельскохозяйствен­ном страховании?

Файен:

- Я думаю, что у этого вопроса несколько аспектов, андеррайтинг в страховании растениеводства - это не просто. Андеррайтинг в животноводстве, в рыболовстве, в лесоводстве - это ещё сложнее. Потому что в животноводстве очень высокая концентрация стоимости. В силу эпидемии могут быть огром­ные убытки за очень короткие пе­риоды. Что касается рыболовства, вы вообще не знаете, что там под водой происходит, вы же этого не видите, поэтому судить слож­но. А лесоводство, здесь самый важный вопрос - дать правильную оценку, то есть оценить, сколько стоит лес и какова его остаточная стоимость после пожара или ветра. Поэтому считаю, что эти направ­ления бизнеса намного более сложные, нежели страхование в растениеводстве. Наверное,если будут плохие результаты по одно­му из направлений,теоретически они могут быть нивелированы по остальным. Но думаю, что очень сложно разработать механизмы компенсации между этими раз­личными направлениями страхо­вого бизнеса. Если посмотреть в международном масштабе, можно отметить, что премии и покрытие в животноводстве, рыбоводстве и секторе аквакультур растут, однако в глобальном масштабе растут и убытки. И очень часто это связано с тем фактом, что местные страхо­вые компании, которые выдают эти страховые полисы, не имеют необ­ходимых навыков для того, чтобы прибыльно работать в этом направ­лении. Поэтому прежде всего необ­ходимо развивать соответствующие навыки по андеррайтингу данных рисков и по оценке потенциальных убытков.

Шиповалова: Прошу также прокомментировать данный вопрос Марианну, поскольку «Европа Ре» уже изучила вопросы, связанные с Казахстаном. Насколько, как Вы считаете, внедрение одновременно нескольких видов страхования, а не только страхования расте­ниеводства, будет экономически обоснованно, целесообразно и применимо в Казахстане?

Лемик-Сарамандик:

- С точки зрения того опыта, который мы получили в рамках вне­дрения других эффективных схем, как например в Турции, или очень успешной схемы Agroseguro, вне­дрённой в Испании, только посте­пенный подход может быть успеш­ным. Оба эти опыта показывают, что каждый из фондов начинал работать с определённым набором сельскохо­зяйственных культур. Сначала была разработана хорошая основа, каче­ственная процедура андеррайтинга, правила для нескольких немногих культур. Затем было расширено страхование в растениеводстве.

И только потом уже начали внедрять страхование в животноводстве. Вот такой пошаговый подход может быть порекомендован.

Шиповалова: Основываясь на опыте Российской Федерации,что Вы думаете по этому поводу, Юрий Семёнович? Сейчас у Вас это раз­вивается одновременно. Как шёл процесс этой эволюции?

Воловик:

- Прежде всего небольшое за­мечание: легче всего советовать со стороны и эти советы,наверное, бу­дут самыми дорогими для тех, кто попытается претворить их в жизнь. Поэтому я не берусь оценивать, как будет лучше или как будет хуже. Безусловно в этой области нужно двигаться последовательно, шаг за шагом. На мой взгляд, необходи­мость развития агрострахования в Казахстане в полной мере пони­мается и поддерживается руковод­ством страны. Это самое главное, и это уже залог успеха. Вопрос о том, чтобы отбросить одну систему и учредить новую, - неправильный. Безусловно нельзя разрушать то, что создано, а вот идти по тому пути, который Вы избрали, - это совершенствовать.

Что касается страхования живот­ных, безусловно - это совершенно отдельная тема. Однако в России страхование животных при креди­товании давно уже вошло в практи­ку. Банки не берут в залог будущий урожай. Для банков это невыгодно, поскольку на высокорисковые кредиты они должны делать соот­ветствующие резервы в ЦБ. Жи­вотных же в качестве обеспечения кредитов берут с удовольствием при условии, что они застрахованы. Этот вид таким образом развивается в условиях добровольного страхова­ния. Что касается государственного участия, здесь вопрос сложный. По нашему опыту, наиболее убыточ­ное это свиноводство из-за афри­канской чумы свиней. Сейчас это страшная болезнь, которая застав­ляет уничтожать всё поголовье, как больное, так и находящееся в очаге поражения. Это огромные затраты. Мне приходилось разбираться в таких случаях, когда выплаты могут составлять 200 - 300 миллионов по крупному холдингу только по забою животных больных и подо­зреваемых.

При этом тут важна ещё за­конодательная база, в частности законодательство в отношении ветеринарии. У нас в российском законодательстве прописан пункт о том, что отчуждение животных, ко­торых забивают, у хозяйств должно покрываться за счёт бюджета. Страна борется с этой заразой, значит, она заставляет сельхозпроизводителя уничтожить свой скот. Происходит отчуждение. Но здесь также есть лазейки. Бывают случаи, когда у частного сектора, который находи­тся вблизи очага, выплаты за отчуж­дение делают, а крупным холдингам по разным причинам не делают.

Почему в Казахстане можно этим заниматься, потому что Вы далеки от очагов африканской чумы свиней, но не факт, что эта зараза не придёт к Вам. Наверное, правы те коллеги, которые говорят, что сейчас господ­держка не годится, потому что в 2001 г. мы начали страховать живот­ных, а господдержка была введена только с 2013 года. Таким образом, на протяжении 12 лет к этому вопро­су не подходили.

Хамиев:

- Юрий Семёнович, вопрос к Вам больше частного или специ­фичного характера. Вы сказали, Вы страхуете на основании статистики 5 лет, то есть урожайности. Понят­но, что у Вас уже наработана база, какие животные страхуются. А как быть с новыми? Какая статистика берётся за основу?

Воловик:

- Да, я понял вопрос, спасибо. Если страхуется новое хозяйство, то мы - это у нас прописано в прави­лах, они стандартны для всех, - берём среднюю урожайность по региону по этой культуре. Если хо­зяйство работает не 5 лет, а 2-3 го­да, то мы берём эти 2-3 года по хозяйству, а остальные нехватаю- щие годы - по району. Если, что, однако, является редким случаем, культура никогда в этом районе не выращивалась, тогда берутся показатели по области.

Шиповалова: У меня вопрос, который никто не хочет задавать, но ответить на него придётся. Это вопрос, который связан с дееспо­собностью, жизнеспособностью той финансовой модели,которая при­меняется в рамках данного класса страхования. Насколько эта схема сейчас будет удовлетворять чаяни­ям страхового рынка?

Эрик Габдрахимович, предста­витель Зерновой страховой ком­пании, можно Вас попросить дать краткий комментарий по поводу финансовой модели?

Джумагазиев:

- Если смотреть на опыт России, там тоже есть фонд катастроф, в которые перечисляются 5 % от со­бранных премий. По нашей моде­ли, которая сейчас предлагается, тоже создаётся подобный Фонд. Вопрос только в том, что у нас предусмотрен более значительный процент отчислений от страховых премий. Возникает вопрос о том, как страховщики будут формиро­вать резервы? Даже учитывая то, что фонд будет помогать в опреде­лённые тяжёлые годы, остаётся во­прос в том, как страховщики будут формировать резервы.

Шиповалова: По поводу того, как фонд будет работать сам, - это уже понятно. В случае нехватки фактического бюджета фонда на осуществление его деятельности будет производиться докапитали- зация со стороны государства либо фактически она будет осущест­вляться на заёмные средства.

Джумагазиев:

- Будет ли у фонда возмож­ность отказать страховой компании в получении компенсации? Такая вероятность существует?

Хамиев:

- Если будут исполнены условия по требованиям,конечно, компен­сация будет осуществлена. Здесь стоит вопрос в предполагаемых причинах отказа - какие-то усло­вия не выполнены или у фонда нет средств?

Джумагазиев:

- Допустим, у фонда нет денег. У страховой компании образовы­вается разрыв, как тогда отчи­тываться перед Национальным Банком? Иными словами, у страхо­вой компании появляется деби­торская задолженность, негативно сказывающаяся на её финансовом состоянии, за что к ней применяются определённые меры со стороны На­ционального Банка. Тогда как быть?

Хамиев:

- Насколько я понимаю, рас­сматривается ситуация разрыва до- капитализации, когда необходимо оперативно произвести компенса­цию страховой компании.

Мы предполагаем, что для оперативной компенсации тех обязательств, которые на себя взял фонд, он будет привлекать заёмные средства. В дальнейшем мы - со стороны государства в связи с бюд­жетным процессом капитализация сразу не делается - будем возме­щать фонду те заёмные средства, которые он привлёк на рынке, что­бы исполнить свои обязательства перед страховщиками.

Шиповалова: У меня ещё во­прос к страховщикам. Получается, что процент отчислений будет прак­тически 15 % от страховых премий, а формировать резервы страхов­щики должны будут на 100 % обя­зательств. Получается так, что в итоге сумму компенсации, которую государство будет предоставлять в рамках фонда, нельзя рассматри­вать как классический перестра­ховочный процесс. Иначе фонд должен стать перестраховочной организацией с определёнными рейтинговыми условиями. Как я поняла, в рамках текущей кон­цепции это не предусмотрено. В итоге получится так, что это будет даже не перестрахование, а пере­числение средств без фактической передачи риска. Как Вы реагируете на данный процесс? Понятно, что в какой-то период времени вы рассчитываете на оплату ваших катастрофических убытков, однако в целях процессуального надзора у вас возникает некоторый кассовый разрыв.

Джумагазиев:

- Честно говоря, меня это тоже очень сильно беспокоит, полагаю, что данный вопрос будет обсуж­даться в рамках рабочей группы.

Хамиев:

- У нас идёт Фонд гарантирова­ния страховых выплат из текущих взносов в пределах 3-5 % и чрез­вычайные взносы, которые исполь­зуются в связи с тяжёлым годом.

Шиповалова: Вы же понимаете, что Фонд гарантирования стра­ховых выплат используется при ликвидации страховой компании, если страховщики из-за ведения данного вида страхования будут ликвидироваться,они в принципе откажутся от его ведения.

Джумагазиев:

- Здесь же получается не совсем Фонд гарантирования страховых выплат, а усечённый его вариант. На мой взгляд, взносы должны делиться на две части: на текущие и чрезвычайные. Текущие предпола­гаются в рамках нормального года, тогда мы могли бы платить 3 % или 5 %. Когда же мы знаем, что год будет плохой, могли бы платить те же 15 %. Мы хотели бы, чтобы Министерство подумало над этим вопросом, если есть возможности конечно.

Шиповалова: Иными словами, нужно сделать какие-то дополни­тельные расчёты, чтобы ставки этих взносов были обоснованны и эконо­мически подтверждены расчётами.

Михайлов:

- В дополнение к предыдуще­му вопросу хотел бы уточнить. Мы берём катастрофу только по этому виду страхования, то есть речь не идёт о банкротстве страховой компании в целом. Таким обра­зом, компания всё равно сможет обеспечить исполнение своих обязательств по данному виду, если есть деньги, но этот вид вой­дёт в катастрофу. И если именно по этому виду страхования у неё катастрофический убыток, тогда включается гарантия фонда? А если на следующий год этого убытка нет, тогда сформировавшаяся положи­тельная дельта остаётся у страхов­щика? А на следующий год опять неурожай, который компенсирует фонд. Получается, что если взносы будут едиными каждый год, то у фонда просто не хватит денег. У нас же убыточность циклична: 2 года - нормально, 3-4 - убытки.

Получается, что фонд будет гаран­тировать только убытки, а что же с положительной маржой? Сред­ства на формирование резерва на следующий год будут оставаться у страховщика. Получается, теми деньгами, которые остались за пре­дыдущие годы, страховая компания компенсирует потери текущего. По­лучается, фонд помогает страхов­щикам, он компенсирует убыточ­ные годы, а в доходах неубыточных не участвует.

Хамиев:

- Конечная цель для нас состоит в том, чтобы фонд был самодоста­точным, чтобы он сам развивался в дальнейшем, чтобы не требовалась подпитка со стороны государства. Поэтому предлагается не диффе­ренцировать, а расчётным путём с учётом ваших предложений определить определённый процент взноса. Понятно, что удачными годами мы компенсируем годы, в которых имеют место катастрофи­ческие явления.

Шиповалова: У меня будет ещё вопрос к Марианне, посколь­ку «Europa Reinsurance Facility Ltd.» достаточно плотно приступила к исследованию текущей ситуации и рассматривала проект закона и всё, что было связано с финансовой мо­делью и самим законом. Я хочу спро­сить, сформировалось ли какое-то понимание, насколько предлагаемая схема отвечает текущим возможно­стям и требованиям рынка?

Лемик-Сарамандик:

- Могу сказать, что мы уже сделали предварительный анализ всех полученных предложений, и у каждого из них есть как преиму­щества, так и недостатки. Прежде всего сказала бы, что очень важно попытаться внедрить в новой схеме и чего мы до сих пор там не увиде­ли, - это прозрачность, которая, с одной стороны, будет удовлетворять фермеров, а с другой стороны - страховщиков, которые одновре­менно предоставят Правительству больше уверенности в том, что оно сможет в случае катастрофических явлений с ними справиться. Что касается схемы страхования, долж­на сказать, что страховые тарифы, которые основаны на базовых расчётах, являются обязательным условием и с этим условием сог­ласны абсолютно все. Что касается процедур выплат и урегулирова­ния убытков, они так же важны, как и сами тарифы. Что касается всех остальных вопросов, когда мы говорим, например о расчётах реального уровня или фактическо­го уровня, - это всё - технические детали, которые требуют очень внимательного изучения, потому что каждая из них может повлиять на результат. Они могут быть неви­димыми, но тем не менее могут повлиять на работу всей системы.

Это очень общие комментарии, потому что я не хотела бы сейчас вдаваться во все детали, но думаю, что эта схема после того, как она будет улучшена, должна при­нимать во внимание все текущие проблемы. Я пока ещё не уверена, что в текущем предложении на эти недостатки обращено должное внимание.

Что касается финансовых схем, то, с моей точки зрения, не совсем понятно, каким образом она будет поддерживать устойчивость. Что произойдёт, если из 3 лет 2 года будут катастрофическими? Может произойти так, что этот фонд гаран­тирования обанкротится? Когда мы говорим о сельскохозяйственном страховании, а также возможности его среднесрочного и долгосроч­ного развития, каждый, кто берёт на себя риски, должен получать достаточно премий для того, чтобы можно было иметь доста­точные резервы и иметь возмож­ность урегулирования убытков. Поэтому необходимо предусмо­треть какие-то гарантии, например перестраховочное покрытие, в случае, если произойдут серьёзные катастрофы. Это должно быть по­нятно для всех игроков рынка, для страховщиков, перестраховщиков, для фермеров, для Правительства. Я думаю, это основной принцип и это обязательно должно быть при­нято во внимание.

Воловик:

- Я хотел на сто процентов под­держать то, что сказала Марианна. Во-первых, самое важное - это андеррайтинг и тарифы. Не сов­сем понятен юридический статус данной организации. Видится, что она в определённой мере пытается подменить перестрахование. Счи­таю, что система, в которой кто-то из участвующих будет недоволен и ему будет невыгодно, не будет работать. Если у страховщика заби­рать большие деньги в определён­ный фонд, у него возникает недове­рие, и он не в состоянии будет сам рассчитываться. Тем более, что это рассчитано только на катастрофы. Система перестрахования, она, в общем-то, объективна и обязатель­на. То есть заменить инструмент перестрахования чем-то другим, как практика показывает, не даёт положительных результатов. По­этому надо хорошо продумать, во-первых, о статусе этого фонда, во-вторых, он должен быть откры­тым и понятным для всех, потому что это - деньги страховщиков.

Что касается субсидирования и государства. В России есть такой опыт, потому что у нас страхование осуществляется с субсидиями и платёж делится на две части: поло­вину должен заплатить сельскохо­зяйственный товаропроизводитель, вторую половину - бюджет. В законодательстве указано, что вторая часть заполняется по мере за­полнения бюджета. Что же происхо­дит в случае, если в бюджете не будет достаточных средств? Очень часто страховщики имеют огромные деби­торские задолженности по платежам, а ответственность несут на 100 %.

Эти самые тонкие вопросы нуж­даются в дальнейшей проработке и в понимании существа этого фонда и возможности его замены рыноч­ным перестрахованием.

Шиповалова: Я хочу подвести итог обсуждению, которое связано с компенсационными выплатами и перестрахованием. Существующая на сегодняшний день междуна­родная система перестрахования уже отлажена, регламентирована, и все понимают, на каких условиях она работает. То есть всё прозрач­но и понятно. Международные перестраховочные рынки капита­лизированы достаточно для того, чтобы эти расходы нести и компен­сировать. То, что касается рисков внутри страны, - это чревато опре­делёнными проблемами с полно­ценными выплатами и бюджети­рованием. Пример России об этом и говорит, однако там проблемы несколько другого плана - санк- ционные риски и иные причины, накладывающие объективные ограничения. Это не просто неже­лание страховщиков использовать перестрахование, это - фактиче­ски отсутствие возможности его использования, - правильно?

Файен:

- Может, очень коротко. «Swiss Re» всегда работал в России в течение уже длительного периода, затем на какое-то время мы реши­ли уйти, потому что считали, что страна развивается в неправильном направлении. Но то, что мы сегодня увидели из сегодняшней презента­ции, говорит о том, что вы двигае­тесь в правильном направлении - мошенничество сокращается, тари­фы хорошо рассчитываются. Я бы посоветовал,чтобы коллеги из Казахстана обратили внимание на опыт российских коллег. В част­ности представляется, что в России уже накоплен богатый опыт в обла­сти спутникового мониторинга, и я думаю, что это может быть успешно применимо в обеих странах.

Шиповалова: Спасибо боль­шое! Уверена, сегодняшняя дискус­сия была полезна для всех тех, кто работает или планирует работать в Казахстане.

Источник: Журнал «Рынок Страхования»