Сектор ископаемого топлива играет важную роль в экономике многих стран.
Будущее многих государств зависит от того, как долго он просуществует и сохранит свои позиции. Однако даже эти страны, например Саудовская Аравия, понимают неизбежность превращения ископаемого топлива к концу нынешнего века во «вспомогательный» источник энергии
Мир трансформируется в общество, которое будет потреблять меньше ископаемого топлива. Этому немало причин, но основная — обеспокоенность состоянием окружающей среды. Никто не рассчитывает, что процесс трансформации пройдет быстро и легко. Предстоит решить немало проблем еще до того, как уголь поэтапно, но полностью будет выведен из энергетической цепочки. Чтобы отказаться от использования ископаемого топлива как источника энергии, нужны кардинальные научно-технические открытия, которые сделают электричество и другие виды топлива экономически выгодной альтернативой ископаемому топливу.
Значит, ископаемое топливо еще будет использоваться в коротко- и среднесрочной перспективе, а может, и дольше. Но, судя по растущему интересу к разработанным еще в СССР самолетам на низкотемпературном топливе и появившимся совсем недавно электромобилям Tesla, для ископаемого топлива свет в конце тоннеля уже не забрезжит.
Сектор ископаемого топлива играет важную роль в экономике многих стран. И будущее не одного государства зависит от того, как долго просуществует и сохранит свои позиции именно этот сектор. Однако даже эти страны (ярчайший пример — Саудовская Аравия) понимают неизбежность превращения ископаемого топлива к концу нынешнего века в большой (а по некоторым мнениям, незначительный), но все же «вспомогательный» источник энергии.
К тому же сектор ископаемого топлива — это один из главных мировых работодателей, обеспечивающих рабочими местами более 100 млн человек в разных странах мира. А еще это стимулятор для научных исследований в различных направлениях (от геофизики до спутниковой визуальной разведки) и «кошелек» для финансирования ряда масштабных программ рационального использования природных ресурсов. Кроме того, сектор занимает второе место в мире по уровню прибыльности (после производства и продажи пива).
И поэтому невозможно просто так сдать позиции и постепенно уйти в небытие, как старый круизный лайнер, отмеченный в свое время «Голубой лентой». Придется либо адаптироваться к новой макроэкономической ситуации, либо исчезнуть. И чем быстрее выяснится, какой путь избран, тем легче пройдет сам процесс трансформации.
Большинство производителей углеводородов осознают, что нужно меняться и приспосабливаться к новым реалиям. В последние три-четыре года некоторые крупные производители углеводородов стали включать в свои ежегодные отчеты заявления о «социально-экологической ответственности» и «трансформации» и создали на корпоративных веб-сайтах отдельные страницы, на которых делятся своим видением будущего. Компания Royal Dutch Shell пошла еще дальше и опубликовала полный «Отчет о трансформации энергетики» (Energy Transition Report) (далее — «отчет»), в котором изложено ее видение будущего и описан процесс трансформации, позволяющий компании и дальше обеспечивать энергией общество, не использующее ископаемое топливо.
Игры в новую энергетику
Shell начала поигрывать в то, что в отчете названо «новой энергетикой», с середины девяностых. Сегодня компания тратит около $1-2 млрд в год на новую энергетику и намерена существенно увеличить капиталовложения в это направление в будущие годы.
И хотя отчет кажется несколько оторванным от реальности и вызывает ряд опасений в отношении инвестиционной стратегии Shell, в нем изложены веские доводы в пользу диверсификации, например низкий уровень разведки нефтяных и газовых месторождений. К тому же отчет вполне вписывается в картину формирования мнения Shell о неизбежности исчерпания запасов и ресурсов ископаемого топлива. Главный геолог Shell М. Кинг Хабберт сформулировал концепцию «пика нефти», и с конца пятидесятых Shell, следуя тенденции, начало которой заложил в 1919 году главный геолог Геологической службы США (US Geological Survey Society) д-р Дэвид Уайт, регулярно публикует материалы, предрекающие конец сектору добычи ископаемого топлива.
Эта точка зрения подкрепляется предложенной в 2006 году математической моделью, опубликованной Королевским научным обществом в материале под названием The future of oil supply («Будущее нефтяных ресурсов»), и рядом более ранних исследований. Чтобы сохранить показатели разведки как минимум на прежнем уровне, нефтяным компаниям нужно заниматься разведкой и разработкой новых месторождений. В мире пик открытия новых месторождений углеводородов пришелся на начало семидесятых, но по мере открытия новых солидных месторождений темпы разведки снижались. Зато новые технологии дают возможность экономически эффективной добычи ресурсов, которые до недавнего времени списывали со счетов как неизвлекаемые.
Отказ от убыточных активов
В послужном списке Shell в последнее время немало свидетельств тому, что компания приспосабливается к новым тенденциям и не боится кардинальных изменений. За последние годы компания добилась серьезных изменений, открывающих перспективы на будущее, даже если она останется производителем углеводородов. Компания избавилась от своих участков в районе сланцевого месторождения Игл Форд, как только поняла, что это бездонная бочка для инвестиций.
В 2014 году Shell решила пожертвовать $2 млрд и продала нефтегазовый комплекс Катарина вместо того, чтобы и дальше использовать его себе в убыток.
Компания отказалась от планов по строительству завода по переработке газовой фракции в жидкость (GTL-технология) в штате Луизиана, справедливо оценив, что потенциальные доходы от такого завода не позволят окупить капитальные затраты на его строительство с нуля, учитывая цены на газ в долгосрочной перспективе. В ближайшее время цены на газ, производимый по GTL-технологии, скорее всего, сохранятся на низком уровне, поэтому потребуется не один десяток лет, чтобы окупить расходы на строительство подобного завода. К этому вопросу Shell подходит с осторожностью, ориентируясь на опыт южноафриканской компании Sasol, потратившей несколько лет и значительные суммы на изучение потенциальных возможностей продуктов, производимых на основе GTL-технологий, в США.
Свои нигерийские активы Shell тоже продала и теперь активно ищет покупателей на расположенный в Европе завод по производству смазочных материалов. Все это вполне вписывается в стратегию оптимизации ресурсов и, безусловно, идет на пользу компании с точки зрения экономической целесообразности. Возможности для оптимизации появились благодаря открытию Shell в 2010–2016 годы нескольких серьезных месторождения и росту доходов от проектов, реализуемых Shell в России.
Мировые прогнозы
Единственное, что вызывает массу всевозможных вопросов в отношении объявленного Shell общего курса, — это довольно громкая реклама своих планов по превращению в производителя энергии из возобновляемых источников. Когда громко трубят о таких инициативах, разобраться в них следует довольно скрупулезно и с определенной долей здорового скептицизма. Презентация Shell, в которой представлены материалы о изменении мирового спроса на энергию и планах компании по адаптации к этим изменениям, нуждается в некоторой расшифровке: нужно очистить истинное содержание от идеологической мишуры, используемой для прикрытия истинной сути и придания ей приемлемой формы, не подчеркивающей скрытых противоречий.
В основу отчета положено предположение о том, что к 2070 году ископаемое топливо составит лишь очень небольшую часть в общей структуре энергоресурсов, а основной спрос к этому моменту будет приходиться на энергию из возобновляемых источников.
В отчете отмечено, что страны Северной Америки и Европы к 2070 году почти не будут использовать ископаемое топливо, притом что сегодня все они в значительной мере зависят от него, а очевидных альтернатив пока не существует. Еще одно, довольно неоднозначное, предположение заключается в том, что во всех странах мира сохранится прежний спрос на энергию. Остальные же прогнозы по отрасли предрекают, что к 2070 году в Азии спрос на энергию удвоится. В отчете высказано предположение о том, что спрос на энергию в целом останется на прежнем уровне, но при этом спрос на ископаемое топливо уменьшится вдвое по сравнению с уровнем 2017 года.
Прогнозы по Африке еще более расплывчаты и противоречивы. Как заявляется, несмотря на удвоение населения Африки приблизительно раз в 35 лет и на сегодняшний низкий уровень ВВП/дохода на душу населения около $1800, африканские страны все же смогут развиваться без существенного увеличения потребления ископаемого топлива.
Сегодня страны Африканского континента, население которых составляет более миллиарда человек, потребляет в сутки менее 4 млн баррелей сырой нефти, то есть приблизительно одну пятую от общего объема потребления нефти-сырца в США. К 2070 году, когда численность населения возрастет ориентировочно до 3-4 млрд человек, судя по сегодняшним тенденциям, спрос африканских стран на нефть сократится. Иными словами, жители Африканского континента к 2070 году будут разъезжать в основном на электромобилях, несмотря на то, что на сегодня это достаточно дорогой вид транспорта. И конечно же, для заправки этих электромобилей будет использоваться энергия, производимая солнечными батареями или из других возобновляемых источников. То, что сегодня почти в 20 африканских странах ВВП/доход на душу населения составляем менее $1000, не стоит рассматривать как препятствие для перехода на самый дорогостоящий вид энергии и транспорт, по крайней мере ориентируясь на приведенные данные.
Скрытые причины
Само собой разумеется, что доверие многих инвесторов качнется в отношении компании, судя по всему, озвучивающей свои планы на будущее, которые на самом деле вряд ли воплотятся на деле. Абсолютно ясно, что у сотрудников Shell, ответственных за привлечение клиентов и инвесторов и за PR, имелись веские причины для создания столь утопического сценария. Но при этом в недавно сформированной бизнес-стратегии компании четко прослеживаются две тенденции, которыми и объясняется появление сего фантастического произведения, изложенного на 77 страницах. Первая — продавать активы на пике их стоимости. Вторая — узконаправленная, но при этом относительно скромная программа первичной геологоразведки. Упор на второе направление четко свидетельствует о том, что Shell по-новому расставляет акценты в отношении газа и новой энергетики. Иными словами, в отчете скрыты истинные причины того, почему Shell может интересовать перепрофилирование с нефти и газа (на альтернативную энергетику). Официальная версия: мир идет в этом направлении, и Shell нужно шагать в ногу со всеми.
Похоже, ответ скрывается в том, как на данный момент Shell вероятнее всего видит будущее нефтегазовой отрасли, основываясь на анализе полученных ею же результатов. Внешне все вроде бы хорошо: темпы прироста производственных мощностей опережают истощение запасов сырой нефти раз в три из пяти лет. Но если принимать во внимание только увеличение объемов производства и месторождений, то в среднем объем производства составляет 600 млн баррелей в год, притом что годовой прирост запасов составляет в среднем 100 млн баррелей в год, а это истинное мерило для определения устойчивости сегодняшнего уровня производства на долгосрочную перспективу. И причина не конкретно в Shell, скорее это часть общемировой проблемы сокращения месторождений традиционной нефти. За четыре последних года мировой объем открытых месторождений традиционной нефти был в среднем меньше годового объема, производимого в Саудовской Аравии, в этом году особых причин для оптимизма тоже не наблюдается, несмотря на значительное увеличение цен на нефть за последние три года.
Прогнозы по газу
Ситуация с газом чуть лучше, учитывая недавние открытия газовых месторождений в Египте, Израиле, на Кипре, в Норвегии и на севере России. Но даже открытие двух сверхгигантских месторождений в Восточном Средиземноморье и России не заменяет в полном объеме истощенные ресурсы.
На каком-то этапе прирост запасов за счет переклассификации существующих ресурсов, а также приобретения активов (например, как при слиянии с британской BG), уже не будет эффективным решением, учитывая, что по части открытия новых месторождений все компании отрасли оказались в одинаковом положении. Возможно, этим и объясняется прогнозируемое Shell серьезное снижение мирового спроса на нефть и газ к 2070 году. Невозможно требовать больше, чем предлагается, за цену, которую может позволить мировая экономика.
Но это не объясняет прогнозов по газу, здесь ситуация развивается, похоже, сама по себе, даже несмотря на отсутствие открытого беспокойства по поводу излишков газа в обозримом будущем. Но опять-таки, возможно, ввиду того что Shell на данный момент вроде бы не собирается ввязываться в угольный бизнес, она просто может позволить себе несколько преуменьшить свое якобы важное значение для будущего энергетики ровно настолько, чтобы все соответствовало тому, как представлено в отчете. Это довольно смелое утверждение, и не многие аналитики подписались бы под ним. Действительно, Великобритания уже полностью отказалась от использования угля для производства энергии. Правда и то, что вскоре ее примеру последуют Франция, Германия и страны Бенилюкса. Но это если исходить, главным образом, из предположения о том, что газ и ядерная энергия смогут заменить уголь. Если в результате нехватки газа сократится его потребление, а развитие ядерной энергетики так и будет «дальше развиваться», спрос на уголь снова начнет расти. Вопреки прогнозам, изложенным в отчете, потребление газа снова начнет уменьшаться задолго до 2070 года, главным образом, из-за ограниченности запасов и политических раскладов, а не из-за того, что его заменят электробатареи и ветроэлектростанции.
Сделка по слиянию с британской BG, которую большинство аналитиков назвали неудачной для Shell, принесла-таки значительное увеличение резервов. Но сделки такого вида не являются эффективным решением на долгосрочную перспективу для замещения запасов путем открытия новых и переоценки старых месторождений. Приобретение нетрадиционной нефти на сегодня тоже не считается мудрым решением. К тому же довольна высока стоимость акра на сланцевых участках и на участках с более глубоким залеганием газа, подобных участкам месторождения Игл Форд, которые Shell продала, частично списав в процессе балансовые запасы на $2 млрд. Поэтому выбор невелик: Shell и подобным компаниям нужно начинать учиться жить в условиях, когда объемы собственного производства нефти и газа начнут уменьшаться. В основном же вся суть плана «жизни в постуглеводородную эру» заключается в том, что пора начинать освоение альтернативных источников, не озвучивая при этом публично нелицеприятные факты.
Даже если, как кажется, Shell (и иже с ней) предвидят конец эры углеводородов в далеком (а может, и не столь далеком) будущем, и сама Shell, и большинство нефтегазовых компаний пока что продолжат добывать и продавать нефть и газ, хотя объемы (добычи и продажи) в ближайшие десятилетия снизятся. При этом разведка и освоение других источников энергии будут съедать все больше средств, выделенных на капитальные затраты. На эту статью расходов будет тратиться все больше заработанных средств, вероятно, в виде компенсации прибыли, недополученной в результате снижения объемов продажи нефти и газа. К тому же нужно иметь в виду, что когда Shell начнет понимать, что объемы нефти и газа серьезно и постоянно падают, осознание этого факта придет и к ее «коллегам по цеху»; но это не означает, что доходы обязательно упадут, так как не исключено, что сопровождающий этот процесс рост цен окажется более значительным, чем падение объемов добычи нефти и газа. При этом могут оказаться полезными и другие инициативы Shell по обеспечению роста доходов в целом, даже в условиях сокращения объемов производства нефти и газа; и даже если это будет временное облегчение, то уже неплохо.
Поводы для беспокойства
Помимо всего прочего, Shell ограничена и по части географии использования средств, выделяемых в рамках программ приоритетной геологоразведки. Сегодня большинство регионов с потенциально значительными запасами и ресурсами углеводородов оказались (и скорее всего еще некоторое время будут оставаться) либо в зоне военных действий (это в основном Ближний Восток), либо под санкциями (Россия, Иран, Демократическая Республика Конго и другие), или же и в зоне военных действий и под санкциями. Из-за наличия крупнейшей в мире сети АЗС и формирования основной части дохода в США (или в какой-либо связи со США) Shell вынуждена достаточно жестко соблюдать многочисленные санкции, введенные по инициативе США. А санкции в ближайшее время, похоже, сохранятся, что ограничивает возможность приобретения Shell новых ресурсов.
Еще один потенциальный повод для беспокойства — рентабельность компании в будущем. Число программ освоения альтернативных источников энергии увеличивается, главным образом, благодаря субсидиям; но и субсидии, и различного вида финансовая поддержка постепенно сокращаются. Несмотря на все разговоры о якобы бешеной прибыльности отрасли альтернативной энергетики и ее конкурентоспособности по сравнению с ископаемыми видами топлива, например, газом и углем, на самом деле приводимые в качестве цитат результаты исследований не объясняют, во что обходится содержание генерирующих мощностей или хранение электроэнергии, а это важно, учитывая ненадежность и нестабильность производства энергии солнца и ветра. Предстоит еще убедиться в том, захотят ли правительства разных стран и дальше нести дополнительные расходы. Возможно, Shell в ближайшие годы будет инвестировать в строительство объектов альтернативной энергетики, наращивая свой портфель «объектов новой энергетики» только для того, чтобы признать их нежизнеспособными, если правительство прекратит их финансирование.
Обязательства Shell в отношении новой энергетики вполне существенны и могут увеличиться в следующие десять лет. Объекты новой энергетики представляют собой инвестиционный риск для Shell, поскольку потенциально могут принести как доходы, так и потери. Эти объекты потенциально рискованны и для инвесторов, если окажется, что инвестиции не окупаются. Но при этом есть и свои плюсы: переход на альтернативные виды энергии будет постепенным, а значит, исключается вероятность внезапных бедствий и неприятных сюрпризов. На самом деле я уверен, что Shell сменит курс, если увидит, что в итоге инвестиции убыточны. Совершенно ясно, что Shell выбрала «новый энергетический курс» из верных практических соображений, а не из идеалистических соображений (что обычно плохо закачивается).
Shell — далеко не единственная компания, которая думает и готовится к жизни в условиях, когда не будет использоваться ископаемое топливо. Вполне возможно, что для вытеснения ископаемого топлива из энергетической цепочки понадобятся выдающиеся научно-технологические прорывы. То есть понятно, что на каком-то этапе спрос на большую часть (или на всю) ископаемого топлива заменит некая форма энергии из альтернативных источников. Но непонятно, когда это произойдет. Важно обеспечить достаточное количество ископаемого топлива, чтобы процесс трансформации прошел гладко.
Стремление США к освоению сланцевых месторождений и освоение Канадой резервов нефтеносных песков, кажется, позволяют хотя бы частично ответить на вопрос, на что рассчитывать в условиях дефицита ископаемого топлива. В США с начала 70-х наблюдается сокращение запасов и ресурсов традиционного ископаемого топлива, а по данным большинства стран-нефтепроизводителей, разведка новых месторождений ведется медленнее, чем истощаются имеющиеся ресурсы.
Но, по-видимому, Россия, Мексика и Иран — исключения из этого правила. Открытие богатых новых месторождений в этих станах обеспечило сохранение экономических извлекаемых запасов на прежнем уровне. Российское Министерство природных ресурсов недавно с гордостью заявило о том, что России удалось увеличить уровень экономически извлекаемых запасов ископаемого топлива. Саудовская Аравия пока что остается неизвестным в этом уравнении. Аналитики ожидали, что в маркетинговой компании по подготовке Aramco к IPO Саудовская Аравия раскроет информацию о своих запасах и ресурсах, но поскольку IPO пока откладывается, этот вопрос остается самой большой тайной сектора ископаемого топлива. Принятая программа «Видение-2030», возможно, свидетельствует о том, что королевство тоже признает неизбежность будущего без ископаемого топлива и готовится к нему. Выбор даты также может указывать на то, что это произойдет тогда, когда Aramco сочтет необходимым замедлить темпы добычи. Проявляемый в последнее время интерес к газу и зарубежным проектам тоже можно считать указателем на это направление.
Неудивительно, что, имея порядка 100 трлн тонн (если брать вместе с нефтяными песками и сланцем) нефтяных запасов и ресурсов, российские нефтяные компании активно разглагольствуют на тему развития альтернативной энергетики. А наличие почти 36 трлн кубометров газа (в прессе также приводится другая цифра — 76 трлн кубометров) не служит для них инициативой для исследований и инвестирования в новую энергетику. В «Роснефти» сохраняются скептические настроения по поводу необходимости развития новой энергетики, а «Лукойл», наигравшись с несколькими энергетическими проектами, закрыла большинство из них. При этом проекты, от которых она не отказалась, находятся за пределами России. Четким указанием на то, что «Роснефть» намерена и дальше быть производителем нефти, является ссылка в заявлениях компании о социально-экологической ответственности на «риски, связанные с альтернативной энергетикой, которые могут негативно повлиять на имидж компании в глазах общественности». Главный вопрос для компании и ее международных «коллег по цеху» в том, следовать ли примеру Shell и адаптироваться к меняющемуся миру или же сделать ставку на то, чтобы ископаемое топливо останется значительной частью мирового энергоресурса и в XXII веке.
Подготовлено www.forbes.ru