Научно-технический прогресс требует новых социальных технологий
Современные государства и общества не готовы к отказу от трудоцентричных моделей, где работа и зарплата являются базовыми элементами устройства всей жизни. Однако научно-технический прогресс и сопутствующие им роботизация с цифровизацией делают ненужными сотни тысяч работников, которые буквально вчера были востребованы. Как в таких условиях заниматься эффективным социальным обеспечением – вопрос без ответа.
Концептуальных разночтений в понимании социальной политики Казахстана гораздо больше, чем нужно. Президент говорит о необходимости широкой поддержки социально уязвимых слоев населения – таких в стране большинство, а елбасы твердит о недопустимости поощрения иждивенческих и паразитических настроений. Когда между двумя головами властной конструкции столь разная философия отношения к населению, то ни о какой целенаправленной и последовательной государственной политике говорить не приходится.
Глобализация не привела к унификации мировых хозяйственных и социальных процессов. С одной стороны полностью роботизированные предприятия в США или Японии, а с другой доминирующий ручной труд в Бангладеш или Танзании. Россия – это что-то вроде середнячка современного мира, где передовые технологии причудливо совмещаются со старыми. При этом по прогнозам российских ученых к 2030 году может остаться без работы почти половина россиян. Наиболее сильно роботы вытеснят людей из гостиничного и ресторанного бизнеса. Казахстан при цивилизационном позиционировании однозначно ближе к России, чем к Пакистану, а потому проблема лишних – с точки зрения действующей социально-экономической модели – людей будет стоять не менее остро. Она уже сегодня ставит свои вызовы в плане занятости и социального обеспечения весьма болезненно.
Пока Европа продумывает варианты безусловного базового дохода (ББД), Казахстан пытается более плотно обложить налогами самозанятых. Но здесь транзит верховной власти тоже внес свои коррективы. Если при Нурсултане Назарбаеве самозанятых обкладывали и накрывали налоговыми схемами волна за волной и все ждали, когда наступит окончательный девятый вал, то Касым-Жомарт Токаев резко снизил обороты данной государственной политики. Меньше стало обращенной к наемным работникам наглядной агитации, чтобы те требовали от работодателей перевода на «белые» схемы оплаты труда со всеми положенными налоговыми и пенсионными отчислениями. До кого-то наверху дошла простая истина: когда конкуренция идет за рабочие места, а не за работников, то все подобные призывы не могут иметь даже миниатюрного КПД.
Казахстан в социальном плане представляет собой весьма сильно деформированную конструкцию. В 2018 году 162 человека владели 55% богатств Республики Казахстан и вряд ли эта цифра существенно скорректировалась. После отказа от солидарной пенсионной системы, накопительная в ее нынешнем виде не охватывает миллионы граждан страны, которым в текущей перспективе светит лишь пособие по возрасту в размере 50% от прожиточного минимума. Возможности найти работу, которой стоит заниматься в силу экономического смысла, постоянно сокращаются.
Ярким примером массовой безработицы в республике выступает Жанаозен. Молодежь города периодически устраивает публичные акции с требованием трудоустройства. «Озенмунайгазу» при его нынешних производственных показателях требуется от силы 500 работников. Компания содержит 12000, но социальную ситуацию в полуизолированном городе это не спасает. Чтобы выработать какую-нибудь государственную программу по работе с безработными конкретно Жанаозена, нужна базовая стратегия по отношению к излишним трудовым ресурсам. Тактические вещи, вроде пособий на переезд из города в другие регионы Казахстана эффекта не дают, поскольку фундаментальную проблему занятости не решают.
Вопрос лишних людей пока не в состоянии решить даже богатые государства вроде Канады. В 2018 году власти провинции Онтарио пытались экспериментировать с введением безусловного базового дохода, но программу свернули, не доведя ее до логического конца. В Казахстане за последние 8 лет число занятых на крупных и средних предприятиях сократилось на 15% по подсчетам политолога Марата Шибутова. Причина не только в роботизации, но и в неблагоприятной конъюнктуре экспортных товаров республики. В таких условиях намерение государства не поощрять «иждивенческие» настроения может вылиться в усугубление кризиса доходов социально уязвимых слоев населения, то есть большинства жителей.
Сегодня можно наблюдать такую цепь последовательностей: отсутствие научно обоснованного прогноза по рынку труда и занятости на среднесрочную и долгосрочную перспективу – отсутствие стратегической государственной концепции на предмет «что делать?» – отсутствие взвешенной и эффективной государственной политики в социальной сфере. Социальная сфера тем временем реагирует как умеет: рост теневого сектора экономики, повышение криминализации общества, отчуждение населения от органов государственного управления, дезориентация граждан относительно образа будущего, апатия, эскапизм. Неадекватная социальная политика порождает неуверенность в завтрашнем дне. А что порождает неуверенность в таком ключевом вопросе – даже перечислить сложно.
Источник zonakz.net