Национальный банк намерен изменить регулирование финансового сектора и перейти на риск-ориентированный надзор (РОН). Стержнем новой системы становится надзорное суждение – мотивированное мнение регулятора о качественном состоянии субъекта финансового рынка.
Частное мнение
Представляя в начале мая новацию сенаторам, глава Нацбанка Данияр Акишев сообщил, что текущий надзор страдает формализованным подходом – применением надзорных мер исключительно по факту нарушений, когда у регулятора остается единственный вариант реагирования - через наказание. Тогда как важно предугадать и предупреждать печальные сценарии развития событий.
Мотивированное мнение будет применяться ко всем существенным направлениям жизнедеятельности финансовой компании (помимо банков, РОНом покроют страховой сектор и брокерский корпус). Сейчас регулятор получает право мотивированного мнения в отношении восьми базовых систем: управления рисками и внутреннего контроля, корпоративного управления, стратегии и бизнес-модели, оценки системы управления рисками, информационных технологий и информационной безопасности. В будущем направления для суждений могут быть расширены.
Процедура работы с мотивированным мнением выглядит примерно так. Сотрудник Нацбанка – куратор направления наблюдает в подотчетном финансовом сегменте непонятное и даже подозрительное, по его мнению, событие, каким может стать, например, чрезмерно льготный кредит, повышенные депозитные ставки отдельному клиенту, сбой в платежной системе или же неправомерно сделанное перестрахование. Работник пишет служебную записку и выносит ее на рассмотрение комиссии, которая по данному поводу формулирует мотивированное суждение. Затем участнику рынка, в отношении которого вынесено суждение, и регулятору дается время на согласование претензий, и, если стороны не договорятся, регулятор принимает меры пруденциального воздействия.
Четких критериев, которые оговаривали бы события, ставших поводом для надзорного мнения, в законе не прописывают, и значит, процесс будет полностью отдан на откуп исполнителям. Здесь надо понимать, что суждение как таковое является хотя и профессиональным, но все же частным мнением, поэтому на первый план выходят вопросы компетенции людей, которые будут выносить это самое суждение, их ответственности перед финансовым рынком и возможности оспорить их мнение.
Напомним, что в Казахстане применяют непрецедентное право: суды выносят решения на основании статей закона, а не на основании каких-то прецедентов. Становится интересным, как наши суды, привыкшие иметь дело с понятной оцифровкой нарушений в виде норм закона или финансовых требований, будут оценивать правильность мотивированного мнения в части корпоративного управления, оценки рисков, эффективности бизнес-процессов или же реального выполнения стратегии развития компании.
Аудита станет больше
Другой момент таков, что регулятор намерен привлечь в партнеры профессиональных аудиторов, которые будут учитывать надзорные суждения в своих отчетах. Нацбанк вправе направить аудитору информацию и комментарии по результатам собственной инспекторской проверки, а также иную информацию, связанную с деятельностью компании, в том числе основанную на мотивированном суждении, чтобы аудитор сделал свою оценку и анализ этой информации. Результаты этой оценки аудитор использует при выражении мнения и выводов в своем аудиторском отчете.
Помимо этого, регулятор может потребовать от участника рынка провести отдельный аудит по вышеназванным восьми базовым направлениям. План аудиторской проверки согласуется с регулятором. Сам отчет предоставляется регулятору и не подлежит опубликованию. Фактически аудиторы становятся причастными к регулированию финансового рынка и разделят с регулятором риски надзорного суждения.
Важно отметить, что наши аудиторы, даже «большая четверка», занимаются финансовым аудитом и, скорее всего, не поймут, зачем им нужны непрофильные заключения. И каким образом их осуществлять, поскольку их лицензия и командный состав заточены на финансовый анализ. Бесспорно, у многих крупных аудиторов есть консалтинговые подразделения, однако они выведены в отдельный бизнес, о котором законопроект ничего не упоминает.
Но даже с аудитом финансовых показателей будет не все гладко. Если аудитор разойдется во мнении и в выводах по финансовой отчетности в части признания активов, обязательств и условных обязательств, изложенных в аудиторском отчете с результатами проверки Нацбанка, последний может потребовать от аудитора разъяснений. Для аудиторов наступит момент истины, который поставит их перед выбором между независимым профессиональным мнением и допуском к аудиту финансовых компаний, где аккредитация находится в руках Нацбанка. Аудитор окажется между двух огней, а его профессиональная деятельность – под давлением.
А теперь перейдем к персональной ответственности работников Нацбанка в части надзорного суждения. Так вот, ее попросту нет. Законопроект запрещает предъявлять какие-либо имущественные требования к сотрудникам Нацбанка, а выиграть дело у него самого практически невозможно. Выходит, что регулятор переходит на практику суждений, нести ответственность за которую он, скорее всего, не будет, хотя человеческий фактор никто не отменял.
Однако для рынка ошибки суждения вылетят в копеечку. К примеру, если регулятор приостановит лицензию страховой компании, а она вдруг докажет неправомерность решения, кто и как возместит ей убытки? В нынешних жестких конкурентных условиях шестимесячная блокировка лицензии по обязательным видам, где главным является обязательное автострахование, автоматически кладет на бок любого страховщика, поскольку лишается выручки в миллиард тенге. Цифра взялась из расчета того, что даже небольшая страховая компания собирает в год два-три миллиарда тенге таких премий.
Панда против гризли
Приостановление и отзыв лицензии являются высшей мерой для компании и шоком для рынка. Вес регулятора, который должен отслеживать нарушения еще в процессе, но не делает этого, снижался, и регулятор намерен избежать дискомфортных моментов. Однако не факт, что предлагаемый риск-ориентированный надзор с надзорным суждением станут панацеей. И более того, нет гарантий, что суждение полностью защитят от коррупционных моментов и предвзятости.
Как правило, когда речь заходит об ответственности финансовых компаний, эксперты указывают на размер капитала и его привязку к уровню ответственности перед потребителем. Понятие риск-ориентированного надзора сводится к тому, что, если компания взяла на себя определенные обязательства, ее капитал должен быть адекватен их размеру. В рассматриваемом нынче законопроекте как раз об этом ничего не говорится. К тому же вводится жесткий регуляторный арбитраж не в пользу местных финансовых компаний. С 2020 года рынок это ощутит.
Уместно вспомнить о том, что девять лет назад, в 2009 году, уже делались попытки выстраивать регулирование на опережение, хотя речь шла в основном о банках. В тот момент банки были «забиты» валютными кредитами, но в разгар кризиса не смогли полноценно выполнять обязательства, и правительству пришлось их спасть. После чего регуляторы рынка – Нацбанк и Агентство по финансовому надзору (АФН) предложили серьезно усилить надзор, внедрив принципы контрциклического макропруденциального регулирования. Это сложный тип регулирования, который учитывает цикличность развития финансового сектора. Когда финансовый рынок находится в стадии качественного роста, регулятор должен снижать надзор, когда же рынок вступает в фазу турбулентности – ужесточать требования, в том числе по капиталу.
Судя по банковской статистике, ситуация в банковском секторе сложная. Банки застряли в нестабильности, продолжают «чистить» кредитные портфели (не только старые – валютные ипотечные, но также новые – тенговые), кредитование экономики практически на нуле, и время от времени некоторые из них покидают рынок по причине отзыва лицензии.
За девять лет контрцикличного регулирования, которое никто не отменял, банковская система достигла следующих макроэкономических показателей. С января 2010-го по март 2018 года количество банков сократилось с 38 до 32, при этом совокупный уставный капитал сектора вырос с 797,5 млрд до 2 трлн тенге. Банковские активы по отношению к ВВП снизились с 72,3% до 45,8%; ссудный портфель к ВВП ужался с 60,3% до 25,6%; доля отношения обязательств к ВВП упала с 37,6% до 31,9%. Зато концентрация банковского сектора стала меньше. Доля пяти крупнейших банков в совокупных активах составила 55,5% против 73,8% в 2009 году. Доля в совокупном ссудном портфеле – 59,3% против 78,5%, в совокупных вкладах клиентов – 57,8% против 71,5%. Добавим, что расчистка и реанимация банковского сектора обходится государству в триллионы тенге.
Можно констатировать, что стратегия контрциклического регулирования себя не оправдывает, если не считать снижения числа банковских игроков и появления доминирующих банков. Глава Нацбанка уточняет, что регулирование финансового сектора не меняется, оно лишь дополняется риск-ориентированным надзором. Насколько действенной окажется новая система надзора, основанная на мнениях, когда не блещет эффективностью контрцикличное регулирование, привязанное к четким финансовым показателям, мы увидим уже в следующем году. И здесь как нельзя кстати комментарии и мнения экспертов о том, что игроков финансового рынка должно быть меньше.
Татьяна Батищева, abctv.kz