Интервью с Игорем Шеховцовым, заместителем генерального директора «Юнити РЕ»
– С какими проблемами в течение последних двух лет пришлось столкнуться международным и российским перестраховщикам? Какие бы вы выделили как главные?
– Полагаю, необходимо ответить, затрагивая две стороны. Первая – глобальная сторона: крайне высокие требования акционеров относительно ежегодного роста ко всем компаниям на рынке, как страховым, так и перестраховочным. И компаниям приходится либо некачественным бизнесом добирать объемы, либо откровенно демпинговать, в обеих ситуациях в ущерб своему портфелю. Говоря о более приземленной, более практической стороне, наверное, стоит упомянуть периодически проявляющиеся несовершенства правовой базы, регулирующей перестрахование. Например, поползновения облагать налогом перестраховочные возмещения, выплачиваемые нерезидентам, и так далее.
– Какие ключевые тенденции на российском перестраховочном рынке вы бы выделили?
– Сравнительно более высокая убыточность при неизменно низких ставках. И не только на российском рынке. Чрезмерная капитализация западных рынков и некий «штиль» по катастрофическим линиям привели к глобальному переизбытку высокорейтингованной емкости, что повлекло за собой падение стоимости перестраховочного покрытия по всему миру.
К сожалению, перестрахование – это не благотворительность, соответственно, задача по извлечению привычного для акционеров объема прибыли существует, но в таких условиях представляется крайне непростой задачей.
Поэтому в условиях текущего прайсинга вопрос эффективности становится все более и более острым. Необходимо следить за своими издержками и, конечно, пытаться быть максимально эффективным, я бы даже сказал, предельно эффективным.
– А какие основные тенденции на западном перестраховочном рынке?
– На западном рынке в данный момент слишком много емкости. Причиной этому стала значительно более низкая стоимость привлечения капитала, доступного западным компаниям. Это и так называемый гибридный капитал, и выпуск долговых обязательств в отношении определенных линий бизнеса, и выведение катастрофических направлений деятельности компании в совершенно отдельную компанию, созданную на сверхдешевый капитал.
– Замечаете ли вы тенденцию активного выхода на рынок страховщиков прежде не занимавшихся перестрахованием? Способны ли появиться среди них новые сильные игроки?
– Я бы не стал называть это тенденцией. Сложно, почти невозможно выйти на рынок какому-то новому перестраховщику ввиду ограниченности объемов бизнеса и поделенности рынка между существующими игроками.
Какие перспективы у вновь пришедшей компании, не имеющей наработанной клиентской базы? Как она собирается себя позиционировать? Что еще можно предложить рынку, помимо низких цен, надежного покрытия, оперативных возмещений? Улыбку? Все улыбаются. Хорошее отношение? Клиентоориентированность? Поверьте, мы все очень клиентоориентированы.
– Какие основные драйверы роста международного перестраховочного рынка и российского перестраховочного рынка вы видите?
– В международном перестраховании – низкая стоимость капитала и щадящий уровень убыточности по катастрофическому направлению. И позитивный, и негативный фактор одновременно.
Для специализированных перестраховочных компаний в качестве основного драйвера роста на российском рынке мы видим повышение роли стабильного финансового положения перестраховщика как основополагающего критерия при выборе партнера по перестрахованию. Безоговорочное исполнение взятых на себя обязательств, а именно возмещение убытков перестрахователя в полной мере и в срок, и есть самый главный фактор успеха в текущих рыночных условиях.
В результате активной позиции регулятора, возросших требований к капитализации компаний и ликвидности их активов рынок лишился мелких игроков, не характеризующихся высочайшими стандартами ведения бизнеса. Эти факторы, вкупе с уходом нескольких заметных на рынке перестрахования игроков, подвигли к пересмотру подходов к вопросу «взаимности», значительно уменьшив количество компаний, ставящих объемы сотрудничества в зависимость от размера обратных потоков премий.
Говоря о развитии на зарубежных рынках, следует отметить возможное улучшение ситуации с чрезмерно высокими рейтинговыми требованиями к перестраховщикам-нерезидентам, установленными в Казахстане. Ассоциация страховщиков Казахстана при поддержке ВСС занимается вопросом подготовки и внесения предложения по снижению рейтинговых требований для перестраховщиков, являющихся резидентами стран – членов ЕЭП. Такой шаг представляется чрезвычайно важным и своевременным, поскольку, несмотря на четкую задачу по сближению экономик, поставленную президентами наших стран, темпы оставляют желать лучшего.
Именно сфера перестрахования, унификация подходов к регулированию которой не требует масштабной законотворческой деятельности, в кратчайшие сроки может стать средой безбарьерной, свободной от искусственно созданных препятствий, ограничивающих конкуренцию и снижающих эффективность перестрахования, в первую очередь для национального рынка Казахстана. Для интенсификации процесса создания общего страхового рынка нам всем необходим пример успешной и эффективной совместной работы бизнеса, профессиональных союзов и объединений, а также государственных органов. Ведь если нам в ближайшее время не удастся найти общий язык по столь подготовленному к унификации и положительному, с точки зрения учета интересов всех заинтересованных сторон, направлению, как перестрахование, вряд ли стоит ожидать успеха в отношении других, более комплексных задач по интеграции.
– Что же может тогда подстегнуть рост российского перестраховочного рынка?
– Перестраховочный рынок неразрывно связан со страховым. Страховой рынок зависит от экономической ситуации и благосостояния страхователей, как физических, так и юридических лиц. Немаловажным является процесс совершенствования принципов и механизмов взаимоотношений со страхователями, необходимы прозрачные условия предоставляемого покрытия и четкое следование всем обязательствам, на себя принимаемым. Позитивное общественное мнение и доверие к страхованию не появится из ниоткуда, его надо заслужить.
Нельзя не упомянуть о необходимости соблюдения технического прайсинга и отказа от экономически бессмысленной борьбы за клиента. Ликующие победители тендерной схватки порой вызывают желание подарить им калькулятор. Зачем? А потому что возникает стойкое ощущение, что калькулятора у них не было, когда они выходили со своей ценой на тендер. Другого объяснения такому ценообразованию у меня нет.
– В каких условиях российские перестраховщики смогут перейти к практике удержания большего риска на себе и максимизации прибыли для акционеров с каждого риска?
– Если почитать учебники, то в них говорится: мол, ребята, пока вы молодая неопытная компания, сделайте-ка вы квотный договор, желательно на западных перестраховщиков, чтобы результаты у вас были ровненькие, поэтому 10% оставляете себе, а 90% – передаете нам. А когда наберетесь опыта, поменяете стратегию перестрахования на более отвечающую вашим интересам.
Проблема заключается в том, что при таком подходе не будет накоплено никакого серьезного опыта. Если твоя ответственность по риску минимальна, то и подход к его подписанию соответствующий, и к ценообразованию тоже. Все, что волнует компании на таком этапе, – остаешься ли ты в плюсе при этом уровне перестраховочной комиссии, которую тебе позволили по облигатору перестраховщики?
Может показаться, что озвученной проблеме я искусственно придал слишком большое значение в рамках обсуждаемого вопроса, и влияния на ситуацию с низкими удержаниями она оказывать не может. Но, если задуматься, то вместо тщательно продуманной, математически просчитанной стратегии принятия рисков и надлежащего подхода к каждому аспекту своей деятельности мы получаем банальное сравнение суммы аквизиционных и административных расходов с цифрой причитающейся по этому бизнесу комиссии.
Выстраивание подобной парадигмы мышления, навязывание таких поведенческих стереотипов, их научное обоснование и методическое закрепление – один из аспектов тонкой конкурентной борьбы, а именно – поддержание глобальной архитектуры, в рамках которой номинальные операторы призваны максимально эффективно и на вмененных условиях осуществлять передачу рисков, исключая чрезмерную вовлеченность в суть процессов.
Но мы имеем то, что имеем. Ведь для максимизации прибыли акционера с каждого риска посредством удержания значительной части ответственности и премии неплохо было бы найти сначала акционера, стремящегося создать условия для реализации такого сценария. Необходимы очень масштабные и очень длинные инвестиции. Современный капитал в России, к сожалению, на это не способен… вернее, у него совершенно другие задачи и временные горизонты.
– Каков ваш прогноз динамики взносов российского перестраховочного рынка?
– Рынок перестрахования неотделим от рынка страхового. Пусть рост по рынку упадет до эффективных 7–8%. Заниматься бездумной погоней за цифрами в какой-то мере даже смешно. Я за то, чтобы цифры служили обществу, а не общество служило цифрам. Нужно за прибыльностью, эффективностью, целесообразностью бежать, а не за показателем сбора премии или долей рынка.
Лучший вариант роста – не увеличение объемов бизнеса, а увеличение ставок, по которым этот бизнес страхуется/перестраховывается. Столько же полисов, такое же покрытие, а рынок увеличился! Именно такой рост очень хотелось бы видеть, ведь именно такой рост позволил бы рынку более качественно осуществлять свою главную функцию – возмещать убытки своих клиентов и повышать уровень своей финансовой устойчивости, формируя достаточные резервы для обеспечения исполнения обязательств по убыткам в будущем.
– В каких странах наиболее сложные и высокие барьеры у российских перестраховщиков, как они преодолеваются?
– Сложнее всего ситуация в Казахстане. Актуальной проблемой является вопрос подходов к регулированию перестраховочных операций с нерезидентами в РК. Особую обеспокоенность вызывают иррационально высокие требования, законодательно установленные в Республике Казахстан, к рейтингу финансовой устойчивости перестраховщика-нерезидента, а также нормы увеличения минимального капитала, рассчитываемые от суммы ответственности, передаваемой в перестрахование. На данном этапе такие барьеры практически непреодолимы.
– Может ли ситуация на Украине отразиться на российском перестраховочном рынке?
– Здесь, в перестраховании, нет места ни политике, ни эмоциям, ну разве что только положительным. И очень хочется верить, что принципы взаимного уважения и экономический прагматизм одержат верх, и мы продолжим работать в прежнем режиме. С украинскими партнерами нам всегда удавалось найти взаимовыгодные пути решения любых сложностей, и я не склонен ожидать иного сейчас.
– Насколько может ограничить бизнес российских перестраховщиков понижение мирового рейтинга России международными рейтинговыми агентствами? С каким временным лагом это отразится на перестраховании?
– Страновой рейтинг – очень политизированная материя. Зарубежным компаниям, которым мы передаем премии, совершенно безразлично, снизят нам рейтинг или нет. Зарубежные компании, которые передавали нам риски в перестрахование, могут и прекратить вести с нами бизнес ввиду существующих рейтинговых требований. При наличии в перестраховочных договорах downgrade clause и при условии падения рейтинга ниже порогового значения временной лаг минимален. При отсутствии такого условия, вероятно, задержка будет в рамках оставшегося периода действия договора, то есть потеря бизнеса вероятна на этапе возобновления. Несомненно, будет обидно потерять требовательный к рейтингу бизнес, поскольку именно на его развитие мы положили множество усилий.
– Какие риски вы считаете ключевыми для российского перестраховочного рынка?
– Риски неадекватной тарификации, отсюда отсутствие технической возможности для формирования достаточных резервов, отсюда повышение рисков дефолта.
– Каков станет уровень концентрации перестраховочного бизнеса? Какой должна быть стратегия выживания у небольших специализированных компаний?
– Как мне представляется, пять-семь сильных специализированных компаний – это оптимальная цифра. Не должно быть стратегии выживания! Должна быть качественная стратегия, направленная на оптимизацию исходя из рыночных реалий.
– По вашему мнению, за последние два года доля «схем» в перестраховании снизилась?
– Есть ощущение, что последние два года стали периодом, когда мы могли видеть рост именно реального рынка. Рынок становится лучше с каждый годом – и страховой, и перестраховочный. Нельзя не отметить активизацию регулятора и позитивные результаты проведенной им санации рынка. С другой стороны, мы все понимаем, что схемы все еще существуют.
– Какие виды страхования традиционно перестраховывают только российские перестраховщики, и сохранятся ли за ними эти ниши в среднесрочной перспективе?
– Как оценить вероятность исполнения своих обязательств компанией с учетом наших минимальных уставных капиталов? Где мотивация? Ему ведь ничто не мешает взять и скрутить вывеску. В отношении рисков, анализ которых затруднен, получить у перестраховщиков покрытие невозможно. Мы такие виды не рассматриваем. Поэтому затрудняюсь что-либо прогнозировать.
– Получается парадокс: наши перестраховщики оставляют слишком мало на собственном удержании, а не поддающиеся оценке риски они не боятся перестраховывать?
– Полагаю, следует спросить компании, этим занимающиеся. У ключевых игроков таких парадоксов не наблюдается ввиду отсутствия в портфеле рисков, оценке не поддающихся.
– Какие эффективные западные инновации и технологии нам было бы полезно перенять?
– Инновационные технологии? В перестраховании? Не совсем понимаю, какие могли бы быть инновации в индустрии, где ценится консерватизм. Мы давно работаем на лучших мировых примерах бизнес-моделей и принципов осуществления деятельности.
– Появились ли инновационные продукты в перестраховании?
– Нет, и не должны были. Продукт у нас один – возмещение убытков страховой компании. Инновации нужны в других сферах. Нужен такой инновационный продукт, как адекватная ставка по кредиту, такой инновационный продукт, как неприятие коррупционных схем, и так далее. Вот такие инновационные составляющие очень помогли бы всей экономике.
– Какие сценарии развития перестраховочного рынка в России вы видите?
– Если у тебя есть потенциал в конькобежном спорте, тебе все равно нужны коньки, чтобы побеждать. И не пластиковые, с заусенцами. И лед не должен быть посыпан песком. Я не уверен, что можно достичь какого-то сверхвысокого результата, если ты используешь не те коньки, а у твоих конкурентов все из новейших материалов, лучше скользят, и даже лед сам перед ними так и расходится.
Это я образно сравнил положение западного и нашего перестрахования. Я не жду прорывных сценариев успеха.
– Может, тогда у старшего брата коньки позаимствовать или свои наточить?
– В рамках истории государств и империй старший брат коньки не одалживает, а всегда отбрасывает. Еще ни разу старший брат не отдавал коньки сам.
Продолжая наши аллегории: можно ли отбросить брата от коньков, чтобы он и жив был, и покататься можно было? Это очень хороший вопрос, ответа на который я не знаю.
Я знаю точно лишь одно, завтра утром я приеду в офис и сделаю все от меня зависящее, чтобы качественно поменять положение дел. Я постараюсь сделать свою работу максимально хорошо. Это мой личный максимум.
– Большое спасибо за интервью!