Британские Компании призвали пересмотреть свою политику предотвращения мошенничества.
Уголовная ответственность для британских компаний повышается с введением правонарушений, связанных с «неспособностью предотвратить» преступления, которые предусматривают неограниченные штрафы и могут рассматриваться как шаг к корпоративной ответственности в американском стиле, сообщил Commercial Risk эксперт по правовым вопросам D&O.
По словам Джеймса Купера, партнера Clyde & Co, в последние годы усилилось стремление расширить корпоративную уголовную ответственность за «неспособность предотвратить» преступную деятельность. Подход в отношении «неспособности предотвратить» создает прямую ответственность со стороны корпорации. По словам Купера, это позволяет избежать трудностей, связанных с вынесением уголовного приговора корпоративному лицу, а именно необходимости установить, что противоправные действия отдельных лиц могут быть приписаны корпоративному лицу посредством принципа идентификации или «контролирующего разума», пояснил он.
«Вместо этого неспособность модели предотвращения возлагает на организацию ответственность за внедрение адекватных или разумных политик и процедур, обеспечивающих снижение вероятности правонарушений. Таким образом, любое расширение неспособности предотвратить правонарушения можно рассматривать как шаг в сторону расширения корпоративной ответственности как в США», — сказал Купер.
Неспособность предотвратить правонарушения была включена в несколько недавних законодательных актов Великобритании, касающихся корпоративного управления, начиная с Закона о взяточничестве 2010 года, а затем и Закона об экономических преступлениях и корпоративной прозрачности 2023 года (ECCTA), который получил королевскую санкцию 26 октября 2023 года.
По словам Купера, ECCTA реформирует «принцип идентификации» определенных экономических преступлений. Это положение вступило в силу 26 декабря прошлого года.
«Чтобы привлечь компанию к уголовной ответственности, прокурор должен доказать, что лица, причастные к преступлению, представляют собой «руководящие мысли и волю» компании, чтобы действия этих лиц можно было считать действиями компании. Это известно как «доктрина/принцип идентификации» общего права, и его очень сложно установить прокурорам, особенно в крупных организациях, и оно привело к критике и небольшому количеству корпоративных обвинительных приговоров», — сказал Купер.
Ярким примером юридических и доказательных трудностей, с которыми сталкиваются прокуроры, использующие принцип идентификации, является дело 2018 года, возбужденное Управлением по борьбе с серьезным мошенничеством (SFO) против банка Barclays, где его генеральный директор, финансовый директор и два руководителя предположительно вступили в сговор с целью выплаты сумм, замаскированных под комиссионные по соглашению о консультационных услугах катарским инвесторам. Судебное преследование SFO провалилось, поскольку было установлено, что генеральный директор и финансовый директор не обладали «руководством и волей» Barclays, поскольку им не хватало полномочий со стороны полного комитета совета директоров для заключения соответствующих соглашений.
Теперь ECCTA гласит, что ответственность может быть возложена на компанию за преступления, связанные с экономическими преступлениями, если старший менеджер, действуя в пределах фактических или видимых полномочий, совершает или пытается совершить соответствующее преступление, как указано в нормативном акте, пояснил Купер. В случае признания виновным организация может получить неограниченный штраф.
Новое преступление ECCTA и реформа принципа идентификации, а также новые следственные полномочия SFO увеличивают перспективы расследований в отношении отдельных лиц и британских компаний, сказал Купер. Это, в свою очередь, может привести к увеличению количества исков по расходам на предварительное расследование, расследование и защиту по страхованию D&O, добавил он.
«Поэтому страховщикам необходимо будет четко понимать причину такого покрытия и его объем, а также применимость соответствующих исключений, таких как исключение поведения, положения о возмещении и возможность страхования штрафов и пеней», - продолжил он.
По словам Купера, расследования и судебные преследования могут оказаться «невероятно дорогими». «Даже если судебное преследование не будет возбуждено, предыдущее расследование может привести к невероятной утечке ресурсов и времени организаций», — сказал он.
Он подчеркнул, что неспособность предотвратить мошенничество и реформировать принцип идентификации представляют собой увеличение риска для компаний. Однако оценка воздействия, подготовленная Министерством внутренних дел, показывает, что количество уголовных дел, вероятно, будет ограниченным. Данное правонарушение распространяется только на крупные организации, поэтому большинство компаний не попадает под его действие.
«Воздействие закона будет частично зависеть от стремления органов прокуратуры начать расследование и вынести обвинительные приговоры. Учитывая неудачи Управления по борьбе с серьезным мошенничеством в последние годы и значительные ресурсы, необходимые для успешного судебного преследования, вполне возможно, что на практике риск невелик», — добавил он.
Тем не менее, SFO получило новые и улучшенные полномочия по проведению расследований, а правительство Великобритании заявило о своем намерении сократить масштабы мошенничества. Кроме того, в бизнес-планах SFO и Управления финансового надзора подчеркивается их сосредоточенность на борьбе с мошенничеством, при этом FCA особенно стремится обеспечить наличие у фирм надлежащих систем и средств контроля, иначе они столкнутся с последствиями неудач.
«Как следствие, крайне важно, чтобы организации пересмотрели свои политики и процедуры предотвращения мошенничества и убедились, что они достаточно эффективны», — сказал Купер.
Корпоративные уголовные преступления также имеют потенциальный эффект домино для отдельных директоров и должностных лиц. Как и в случае с Законом о взяточничестве 2010 года и Законом о криминальных финансах 2017 года, в которых говорится о неспособности предотвратить преступления, ожидается, что дела по ECCTA приведут к заключению Соглашения об отсрочке судебного преследования (DPA) между организацией-нарушителем, но не D&O, и прокурором.
«Сотрудничество является ключевым моментом в процессе DPA, что может привести к тому, что D&O впоследствии подвергнутся судебному преследованию. Кроме того, учитывая реформу принципа идентификации, у SFO должно быть меньше препятствий, которые необходимо преодолеть для успешного судебного преследования за основную ответственность. Можно также ожидать, что против высшего руководства или «связанных лиц» будет возбуждено больше гражданских исков и/или уголовных преследований», — сказал Купер.
Он полагает, что внимание к корпоративной уголовной ответственности, скорее всего, сохранится, в зависимости от того, насколько успешными будут судебные преследования. Кроме того, корпоративная уголовная ответственность все более становится проблемой и в международном масштабе. По словам Купера, необходимо также учитывать сотрудничество в сфере регулирования и прокуратуры, а также «длинную руку» уголовного законодательства.
По словам Купера, будущие изменения в правовой среде Великобритании уже не за горами. 14 ноября прошлого года законопроект об уголовном правосудии был внесен в Палату общин, целью которого является расширение сферы применения принципа идентификации, введенного ECCTA. Законопроект предусматривает корпоративную ответственность, если старший менеджер совершает правонарушение, действуя в пределах своих фактических или очевидных полномочий за все преступления, заменяя положения ECCTA, которые ограничиваются экономическими преступлениями.
«Это означает, что ответственность за любые уголовные преступления, совершенные старшими менеджерами, может быть возложена на организацию, что может привести к увеличению количества уголовных дел», — сказал Купер.
Подготовлено порталом Allinsurance.kz