Этот вариант возможен, если нефть «будет себя хорошо вести».
Тенге продолжит слабеть относительно американской валюты, вопрос только — какими темпами. Курс все еще зависит от мировых цен на нефть, но примерно с 2018 добавилось и несколько субъективных факторов. Так что уже не в новинку картина, когда нефть дорожает, а тенге дешевеет.
Впрочем, если пересчитать курсовые колебания в процентах, ничего страшного вроде как и не происходит.
Об этом говорит главный научный сотрудник КИСИ Вячеслав Додонов в интервью порталу 365info.
Новые реалии отечественной валюты
— Вячеслав Юрьевич, что сейчас происходит с отечественной валютой и можно ли как-то спрогнозировать хотя бы ближайшее будущее?
Вячеслав Додонов
— Курс тенге сейчас стал совсем загадочный. Ситуация такая же, как и во втором полугодии 2018. Нефть растет, а тенге падает.
Заодно демонстрируя замечательное пренебрежение фундаментальными факторами в лице платежного баланса
С начала 2019 мы наблюдаем рост макроэкономических показателей, в частности экспорта, и соответственно увеличение притока экспортной выручки. А тенге на это все реагировать не хочет.В какой-то мере этот процесс можно было бы объяснить известными политическими событиями.
В марте довольно сильно упали резервы Национального банка – на 2 с лишним млрд долларов США
Было 29 млрд, стало 27. А в начале 2019 резервы составляли 31 млрд долларов. Можно предположить, что какая-то часть ушла на валютные интервенции, чтобы сгладить возможные резкие скачки и панику от известных мартовских событий. Об интервенциях и пресса писала неоднократно, и Нацбанк не отрицает. Но сколько именно ушло на поддержание курса, непонятно. И политический фактор полностью поведение тенге не объясняет, разве что отчасти.
Чем хуже, тем лучше?
— Лично для себя в 2018 я нашел некое объяснение и сейчас предполагаю то же самое. Связано оно с нашими госфинансами. Пересмотр бюджета обусловил большие расходы, в том числе и Нацфонда. То есть траты увеличиваются, но необходимость сохранить Нацфонд остается. И этого можно добиться как раз некоторым ослаблением курса, тогда для нужного тенгового объема понадобится продать меньше валюты
Это одна причина. Вторая связана с бюджетным процессом в целом. Бюджет в значительной степени формируется из доходов, пусть и косвенным путем, но связанных с экспортной выручкой. Расходы осуществляются в тенге. Принцип тот же: если расходы растут, а доходная база уже не так, снижение курса поможет выполнять обязательства.
Мы озвучили много социальных инициатив, которые нужно выполнять за счет бюджета, значит расходы вырастут
И наконец есть еще один фактор – это наш Единый пенсионный фонд, которым тоже управляет Нацбанк. Фонду нужно показывать высокую доходность, опережающую инфляцию. Значительная часть активов ЕНПФ (что-то около трети) валютные. И значительная часть доходов тоже складывается из переоценки валютных активов.
Поэтому чем ниже курс тенге, тем выше доходность ЕНПФ
— Тогда по логике вещей Нацбанку вообще не нужно было с интервенциями выходить. Пусть бы курс и дальше опускался?
— А вот тут возникает конфликт интересов. В том-то и проблема Нацбанка, что он отвечает одновременно за несколько направлений, требующих противоположно направленных решений. Так что приходится все тщательно взвешивать, сопоставлять плюсы и минусы на каждом. Сейчас получается, что с одной стороны регулятор должен поддерживать стабильность валютного курса и не допускать резких скачков и паники. Что, собственно говоря, и происходит: если появляется реальная опасность, он выступает с интервенциями и сглаживает риски. Именно это мы видели в марте.А с другой стороны, управление и ЕНПФ и Нацфонда требует как раз того вектора валютной политики, о котором я сказал раньше. То есть обеспечивать процесс, но более плавными движениями. Вообще, это старая проблема, о ней говорят уже долго.
Как себя поведет нефть?
— Сейчас на курс влияет гораздо больше факторов, чем раньше. Резюмируя сказанное, к фундаментальным факторам (платежный баланс, нефтяные цены) примерно с год назад добавились связанные с управлением. Нацфонду и ЕНПФ нужно было обеспечивать прибыльность, иначе Нацбанк просто бы не поняли.
И в тенговом выражении эта доходность была обеспечена
Исходя из этого, можно предположить, что курс будет слабеть и дальше. Если нефть будет «вести себя хорошо», ослабление пойдет плавно. Хорошо – это либо расти в цене, либо хотя бы останется на нынешних высоких рубежах. Если же нефтяные цены опять начнут снижаться, ускорится и ослабление тенге. В первом случае за год около 15% от нижних показателей начала 2019 года. Во втором сценарии прогнозировать конкретные параметры можно будет только позже.
— Получается, что даже при самом лучшем сценарии до конца 2019 за 400 тенге курс зашкалит?
— Где-то в районе 420.
Но хотя цифра 400 и выглядит большой, если посчитать в процентах, это совсем немного. В 2018 например была благоприятная ситуация, нефть подорожала относительно 2017 на 33%, доллар при этом вырос на 15%.
Вообще, сейчас ситуация в значительной степени определяется субъективными факторами. Объективные — за тенге, а субъективные – против. Если еще объективные станут против, тогда будет хуже.
— А до отметки в 450 доллар доберется?
— Не возьмусь называть конкретные уровни.
— Есть такая конспиративная теория, что якобы на курс пытаются влиять и наши экспортеры. Чем дороже доллар, тем больше у них выручка.
— Думаю, что нет.
Лоббистские возможности таких игроков не так велики, как наши собственные потребности в части госфинансов
Купирование расходов за счет снижения курса – намного более значимый фактор, чем гипотетическое лобби экспортеров. Я вообще не думаю, что таковое имеется.
Загадочная статистика регулятора
— Вернемся к Нацбанку, а точнее к снижению резервов в марте. Все-таки, по-вашему, сколько именно могло уйти на поддержание курса?
— Вот куда конкретно их потратили, неизвестно. Дело в том, что у Нацбанка на сайте весьма хитрая статистика. С некоторых пор он начал показывать данные по интервенциям, но сейчас в марте указан «ноль».
Куда вообще делись 2 с лишним млрд, статистика не показывает
Так что этот вопрос нужно задавать самому Нацбанку.
— Там речь идет о конкретно валютных резервах? Или может быть «золото-валютных»?
— Речь идет о валовых резервах. Вообще, «золотая» часть сейчас больше валютной, 15 и 12 млрд соответственно. Какие-то колебания резервов мы можем списать на изменения мировых цен на золото. Но оно незначительно. Еще некую часть — на колебания американских обязательств, в которые тоже вложена некая часть. Но и они невелики – в месяц 1-2%.
Резервы Национального банка всегда сильно меняются, регулятор причин изменений не раскрывает. Но в любом случае — чем меньше резервы, тем меньше возможностей держать курс.
Источник 365info.kz