29
Пт, март

Ергали Бегимбетов: «Вызовы времени»

Ергали Бегимбетов

Хватит пафоса в отношении к развитию рынка страхования и в оценке возможностей страховых компаний. Пора заняться повседневной работой, призывает коллег-страховщиков Ергали Бегимбетов

Общий рост показателей — сбора премий и выплат — не может не радовать страховой бизнес. Вместе с тем этот факт отражает лишь то, что рынок окреп за счет повышения страховой культуры. Судить о страховой отрасли более глубоко, оценить качество ее развития довольно сложно по причине слабой статистической базы и неготовности компаний раскрывать информацию о себе. Хотя и сегодня вызовы перед страховыми компаниями стоят немалые: еще большее усиление конкуренции, низкая капитализация, новые продукты, которые, как индикатор, мгновенно выявят все слабые стороны и стратегические просчеты — эксперты уже пугают экспансией зарубежных страховых компаний в рамках открытых экономических границ ЕЭП и ВТО.

Как дальше будут развиваться события и смогут ли страховые компании нести ответственность по крупным убыткам, захотят ли они перестроить каналы продаж и уйти от дорогостоящих агентов, не отпугнет ли автовладельцев от страховых компаний введение европротокола, «Эксперту Казахстан» и «Эксперту РА Казахстан» рассказал председатель правления СК «Лондон — Алматы» Ергали Бегимбетов.

Непрозрачность мешает конкуренции

— Ергали, создается стойкое ощущение, что страховой рынок в качестве не растет. Объемы достигаются за счет обязательных видов страхования. В последний год выросло страхование жизни: пошло в рост потребительское кредитование банков и, соответственно, пошли объемы у аффилированных страховых компаний. Но никто не признает, что это bank insurance…

— На самом деле очень сложно рассуждать о качестве страхового рынка, потому что информации, которую публикует Национальный банк, явно недостаточно для полноценного анализа. По этим сильно усеченным данным трудно оценивать и прогнозировать изменения внутри страхового рынка и внутри классов страхования. Поэтому любой прогноз привязывается к ВВП.

Давно известна некая мировая тенденция: на развивающихся рынках страхование опережает рост ВВП минимум в два раза. То есть если рост ВВП составляет 10 процентов, то можно смело заявлять, что рынок страхования вырастет на 20. И мы в своих прогнозах полагаемся на эту закономерность.

Более точные прогнозы дать невозможно, потому что, повторю, информации недостаточно. И больше всего разочаровывает тот факт, что сами страховщики не хотят давать о себе более полную информацию. Для нас это просто удивительно. Мы предлагали, чтобы информацию публиковали по каждому классу страхования в разрезе физических и юридических лиц; чтобы в сегменте физических лиц отдельно публиковали данные по страхованию через финансово-кредитные учреждения и страхованию не через финансово-кредитные учреждения; чтобы страховые компании давали информацию об объеме страхования с агентской комиссией и объеме страхования без агентской комиссии.

Без этого невозможно оценить, как развивается рынок страхования физических лиц вообще и рынок добровольного страхования физических лиц в частности. Например, сами ли физические лица предпочитают страховать свою жизнь, свое имущество, свой автотранспорт, себя от несчастного случая или их заставляет это делать финансово-кредитное учреждение? Если заставляет финансово-кредитное учреждение, то это уже добровольно-принудительное страхование. Оно не говорит о качественном росте страхового рынка, не показывает рост страховой культуры в Казахстане.

О популярности страхования можно судить только по тенденции развития рынка добровольного страхования, без участия финансово-кредитных учреждений. Если этот сегмент рынка развивается — значит, страховая культура растет. Если он не развивается — значит, страховая культура не растет. Развивается он или не развивается, мы не можем сказать, потому что эту информацию Национальный банк не публикует. В настоящий момент Нацбанк решил вынести этот вопрос на обсуждение Ассоциацией финансистов Казахстана, но мне кажется, что регулятор должен самостоятельно принять такое решение и начать публиковать данные.

— Что даст публикация этой информации, кроме того, что будет видно, в каком состоянии страховой рынок? Должна ли публикация подстегнуть страховые компании вести бизнес более качественно?

— Конечно, открытость должна стать стимулом, ведь будет видно, кто и как растет в корпоративном страховании. Являются ли компании паразитами, присосавшимися к своим финансово-промышленным группам, или они — рыночные структуры, работающие на свободном рынке.

Заметьте, аффилированные с крупными финансово-промышленными группами страховые компании генерируют самую большую прибыль. Потому что при отсутствии конкуренции они заставляют своих клиентов страховаться на условиях, абсолютно для тех невыгодных. Цены на продукты таких компаний высоки, что позволяет им получать большую прибыль.

Страховые компании, которые работают на открытом рынке, где нет таких тепличных условий, устанавливают более низкие цены, адекватные условиям страхования, потому что не могут заложить в страховку большую маржу. Свободный рынок просто не позволяет этого делать. Соответственно у таких компаний прибыль низкая. Самое удивительное то, что страхователь предпочитает страховаться в компаниях с самым высоким собственным капиталом — видимо, полагая, что это наивысшая гарантия надежности страховой компании.

Но, с другой стороны, зададимся вопросом: каким путем этот собственный капитал создан. То есть фактически клиенты предпочитают страховаться в тех компаниях, которые паразитируют на том, что аффилированы с какой-то финансово-промышленной группой.

Многие компании по причине аффилированности неконкурентоспособны, тогда как умение, что называется, держать удар имеет огромное значение для страхового рынка и его профессиональных участников. Если нас вообще беспокоит судьба нашего страхового рынка и если мы не хотим отдать его на откуп иностранным страховым компаниям. Иностранные компании, которые будут здесь зарабатывать, вряд ли станут полученные деньги инвестировать в нашу экономику.

— А в розничном страховании поведение потребителя определяет цена?

— В розничном страховании мотивация клиента зависит от класса страхования. Если розничный клиент покупает обязательное страхование, для него важнейшим фактором является цена; если он покупает добровольное страхование — качество обслуживания: как быстро компания возмещает ущерб, предупреждает ли заранее о том, что страховка заканчивается, и так далее.

Второй шанс автогражданки

— Что даст рынку повышение страховой культуры розничного клиента?

— Добровольное страхование физических лиц — при условии, что оно будет реальное, а не формальное — неизбежно даст толчок развитию добровольного страхования юридических лиц. Юридическими лицами станут управлять люди, активно пользующиеся услугами страхового рынка. Эти люди начнут покупать страхование для защиты своего бизнеса. Поэтому, с моей точки зрения, добровольное страхование физических лиц — это наиважнейший сектор, который нужно всеми силами поддерживать.

Свой вклад в повышение культуры страхования должны вносить и сами страховщики.

Ключевой фактор, характеризующий культуру страхования — это рост страховых выплат по отношению к собранной премии. Рост выплат говорит о том, что убыточность на рынке растет, то есть страховые компании не уклоняются от своих обязательств, а реально платят за ущерб клиента. Потребители видят выгоду от страхования, и спрос на него растет.

В последнее время увеличивается убыточность по обязательным видам страхования и прежде всего по ОС ГПО ВТС. Это говорит о том, что физические лица предпочитают обращаться в страховую компанию в случае наступления страхового случая, а не решать вопросы на месте. Это очень хороший фактор, но его недостаточно.

— Повысится ли культура страхования с введением европротокола в обязательном страховании автовладельцев?

— Однозначного ответа на этот вопрос нет, потому что здесь многое зависит от самой страховой компании. Европротокол — это документ, который оба участника ДТП должны заполнять самостоятельно. Если ты его грамотно заполнишь, у тебя большие шансы получить страховую выплату. Если ты его заполнишь неграмотно, страховая компания может отказать в страховой выплате.

— Получается, выплаты могут опять пойти на снижение? Если человек столкнется с европротоколом, неграмотно его заполнит, не получит возмещение, то в следующий раз он не станет вызывать страхового комиссара и будет пытаться уладить вопрос по старинке…

— Все зависит от подхода страховых компаний. Если они оставят клиента один на один с непонятным для него документом, если аварийные комиссары не будут помогать заполнять европротокол, это сыграет злую шутку со страховым рынком. Вера в страховой рынок и страховую защиту у населения вновь будет подорвана. Если же страховые компании будут помогать клиенту грамотно заполнять европротокол, тогда это даст рынку позитивный эффект.

— Как введение европротокола скажется на рентабельности страховых компаний? Есть опасения, что многим компаниям придется расширять службу аварийных комиссаров, дополнительно нанимать людей. А это расходы, это увеличение стоимости полиса.

— Все разговоры об увеличении расходов можно назвать словоблудием. Потому что колоссальная часть дохода по обязательным видам страхования уходит на агентские комиссии. Законом ограничена агентская комиссия в размере 10–15 процентов. Однако страховые компании, к сожалению, иногда платят комиссию и до 50 процентов. И жаловаться на то, что придется тратиться на расширение штата, на мой взгляд, неэтично — учитывая, что колоссальный объем денег уходит из компании непонятно на что.

Не платите такую комиссию, и все будет в порядке. Тогда вы сможете оказывать качественный сервис на местах, сможете нанять аварийных комиссаров в достаточном количестве. Но подход — платить агентам много — сохраняется у большей части страхового рынка, особенно у лидеров рынка по этому виду страхования. Это какая-то упрямая слепота.

Если взять в качестве примера страховой рынок России, то там страховые компании значительно выросли за счет обязательного автострахования. Их местный рынок, в принципе, уже стабилизировался. И лидеры не платят такие агентские комиссии, как платят здесь, в Казахстане. ОСАГО позволило российским компаниям набрать хорошую мышечную массу, и сейчас они по размерам гораздо больше наших страховых компаний, которые не смогли воспользоваться обязательным страхованием автовладельцев для роста капитализации, и все из-за высоких агентских комиссий!

А когда страховые рынки между Казахстаном и Россией откроются, высока вероятность, что страховые компании Казахстана не смогут выдержать конкуренции с российскими игроками. Те легко могут позволить себе два-три года работать в Казахстане в убыток. За это время большая часть казахстанских СК разорится и исчезнет с рынка. А когда российские страховщики станут фактически контролировать наш рынок, они поднимут цены, чтобы не работать в убыток.

Вообще среди реализованных инициатив Национального банка немало таких, которые ведут к существенному росту расходов. А некоторые, кроме роста расходов, ничего мало-мальски ценного отечественному страховому рынку не принесли.

— Может, пора уже сократить количество обязательных видов страхования, чтобы компании учились зарабатывать, а не собирали премии?

— Я не сторонник того, чтобы сокращать обязательные виды страхования. Я сторонник того, чтобы их улучшить в пользу клиентов. Вот сейчас есть обязательное страхование в растениеводстве, но я не могу назвать это страхованием. На самом деле это издевательство над теми, кто работает в растениеводстве. Фермеры не могут получить страховые выплаты, потому что закон об обязательном страховании в растениеводстве составлен, с моей точки зрения, просто безграмотно. Он требует существенной доработки и улучшения.

К катастрофам — серьезный подход

— Периодически всплывает тема страхования катастрофических рисков. И тут возникает важный вопрос: смогут ли местные страховщики самостоятельно нести такой объем ответственности? Были идеи создания страхового пула. А весной президент уже дал задание рассмотреть организацию фонда катастрофических рисков. Что вы по этому поводу думаете?

— Я считаю, что это хороший шаг. Местным страховым компаниям нужна подушка безопасности в страховании таких рисков. Например, наша компания перестрахование от катастрофических рисков покупает с 2005 года, и мы были первыми, кто начал покупать такой полис на международном страховом рынке. Мы до сих пор его покупаем. В принципе, для нас не имеет значения, как катастрофическое страхование будет дальше регулироваться. Возможно, Национальный банк обяжет страховые компании покупать такие полисы на международном рынке, чтобы они могли ответить по своим обязательствам в случае катастрофических убытков. И пропишет такое требование условием для выдачи этих полисов. Возможно, будет создан некий государственный пул от катастрофических рисков. Вопрос в том, как механизм страхования от катастрофических рисков будет реализован и как грамотно и продуманно им будут управлять. Это главное.

— А, по-вашему, как это должно быть? Какая система должна быть выстроена?

— Если мы хотим, чтобы деньги, которые страховые компании будут тратить на защиту от катастрофических убытков, не уходили за границу, а большая их часть оставалась в Казахстане, то, естественно, нужно создавать государственный пул. Здесь, с моей точки зрения, самым хорошим примером является Турция. Во многих странах после первого же сильного землетрясения эти пулы разорились. Они не смогли, как говорится, выполнить свои обязательства. В Турции же этот пул не первый год успешно функционирует после ряда катастроф. И, в принципе, если будет создан грамотный и прозрачный механизм управления этим пулом, тогда я за.

Если такого механизма не будет, тогда я за то, чтобы обязать страховые компании просто покупать защиту от катастрофических убытков за границей. Ведь одной страховки недостаточно при катастрофических убытках.

Возьмите землетрясение в Японии в 2011 году. Когда оно случилось, никто из японских поставщиков продуктов питания, продуктов первой необходимости, строительных материалов не поднял цены. А что может произойти в Казахстане?

Допустим, я застраховал свой дом, свое имущество, оценив все в двести тысяч долларов. То есть эта сумма мне нужна, чтобы построить заново аналогичный дом и купить предметы первой необходимости. Допустим, произошло землетрясение. Что будет дальше? Спрос на строительную продукцию станет просто сумасшедшим. Спрос на услуги строительных организаций резко вырастет. К чему это приведет? Это приведет к росту цен на строительные материалы и к росту цен на услуги, как минимум, в два раза. Масштабы строительного бума будут просто несравнимы с теми, которые были до кризиса 2007–2008 годов. И денег, которые мне выплатит страховая компания, будет недостаточно. В этой ситуации многое будет зависеть от позиции государства, от того, как оно себя поведет в случае разрушительного землетрясения.

Это вопрос морального и нравственного поведения наших бизнесменов, государственных служащих, которые обязаны будут следить за ценами в восстановительный период. Принято говорить, что катастрофическое страхование — это комплексная задача. Конечно, пул надо создавать, если мы хотим защитить своих граждан и экономику от катастрофических убытков, но только созданием пула ограничиваться нельзя.

— Кто будет возмещать убытки населению в конечном счете?

— Это солидарная ответственность всего рынка. Перестраховщики перестраховывают конкретный объем риска. И по этому конкретному риску они ответить готовы. Часть рисков остается на удержании местных страховщиков. Здесь возникает другой вопрос: ответит ли сам перестрахователь, то есть местная компания, по всем видам страхования, по которым она часть ответственности удержала на себе. Проблема такова, что совокупная собственная ответственность страховой компании растет и может в разы превысить ее собственный капитал. Когда наступит страховой случай и клиенты обратятся в компанию за выплатой, то денег просто не хватит.

По выплатам дополнительный вопрос еще в том, как страховая компания управляет своими денежными потоками. Где она хранит свои резервы? Лежат ли все деньги на депозитах в банках, или же вложены в ценные бумаги местных эмитентов? И будет ли компания в состоянии обернуть эти бумаги в деньги? Кто станет покупать ценные бумаги, если будет разрушена инфраструктура и воцарится хаос?

— А если продублировать часть инфраструктуры вне зоны риска?

— Дело не в зоне риска, а в том, что сами эмитенты могут очень сильно пострадать финансово. Допустим, я захочу срочно продать ценные бумаги какого-то местного эмитента. Кто же их купит, зная, что у этого эмитента проблемы в связи с землетрясением? Эмитент сам их не выкупит, потому что у него просто денег нет, и инвестор покупать не станет.

Во-вторых, многое будет зависеть от функционирования банков. Смогут ли они так же обслуживать население и экономику, как обслуживали до землетрясения? Смогут ли они вернуть деньги страховым компаниям, которые срочно начнут обналичивать депозиты? Выдержит ли их инфраструктура такое давление? Это уже вопрос безопасности их ИТ-систем.

Поэтому и важен полис перестрахования от катастрофических убытков, чтобы оперативно выплачивать клиентам возмещение.

При сильных катастрофах производственные риски появляются у самих страховщиков. Если их ИТ-системы расположены в зоне риска, то в случае землетрясения они могут выйти из строя. И страховая компания не сможет обслужить клиента, так как будут полностью или частично утеряны базы данных. Поэтому следует создавать резервный офис или резервную ИТ-систему, ИТ-центр, где эта информация хранилась бы. Этот ИТ-центр не должен находиться в зоне землетрясения, чтобы страховая компания могла быстро восстановить работу.

У страховщиков — повышенная ответственность

— А как сейчас обстоят дела с резервированием информации? Есть ли компании, которые дублируют базы?

— Такие страховые компании уже есть. Они держат дублирующую информацию на своих и на удаленных серверах.

— Если случится так, что собственный капитал страховых компаний будет в разы ниже, чем объем их ответственности, не лучше ли законодательно решить вопрос так, чтобы компании либо собственные капиталы наращивали, либо не набирали ответственности?

— Вопрос может решить или создание катастрофического пула, или приобретение защиты от катастрофических убытков на международном рынке.

Как, например, определяется размер страховой суммы от катастрофических убытков? Международные эксперты анализируют страховой портфель, но для этого страховая компания должна изначально вести его таким образом, чтобы предоставить всю информацию.

Эксперт оценивает степень подверженности портфеля катастрофическим убыткам, а также совокупное собственное удержание компании. Совокупное собственное удержание делится на виды застрахованного имущества: на промышленные предприятия, коммерческие сооружения, личное жилье, строительные объекты, электронное оборудование, автомобильный транспорт и другие.

В этом разрезе информация собирается в отдельности по каждой риск-зоне, где находится объект страхования. Определяется совокупное удержание по каждой риск-зоне в разрезе каждого из этих объектов страхования. Вся информация предоставляется международному эксперту, который потом оценивает, на какую страховую сумму компании нужно приобрести полис от катастрофических убытков.

Теперь вопрос в самой страховой компании. Приобретет ли она полис именно на эту страховую сумму или приобретет полис на сумму в 5–6 раз ниже, но будет везде рекламировать, что у нее есть полис перестрахования от катастрофических убытков? Чтобы такого не произошло, нужен государственный контроль, чтобы все страховые компании отчитывались перед Национальным банком: какие полисы они приобрели, как осуществлялось ценообразование и как оценивалась страховая сумма. С этой точки зрения требование должно быть однозначное: страховое покрытие обязано быть не меньше требуемого.

— В 2011 году «Эксперт РА Казахстан» провел телеконференцию с участием Всемирного банка. Как рассказали специалисты банка, экспресс-анализ страховых компаний на предмет их устойчивости к выплатам по принятым на себя катастрофическим рискам показал, что только одна компания технически готова нести такую ответственность, и по слухам эта компания — «Лондон — Алматы». Это правда?

— Правда. Мы их сильно поразили, они не ожидали столь грамотного подхода к катастрофическому страхованию. Они ушли от нас просто счастливыми, когда увидели, что есть компания, которая профессионально подходит к вопросу катастрофического страхования. И все то, чему они хотели нас научить, мы им сами и показали.

— А как вы посчитали тарифы? Статистики по катастрофическим рискам у нас ведь нет.

— Мы тарифы не определяем. Их определяет международный рынок. Мы покупаем у них полис, цену которого они сами просчитывают.

— Что мешает другим страховым компаниям приобретать этот полис?

— Вопрос не в том, могут или не могут они себе это позволить. Вопрос в позиции руководства компании и ее акционеров. Это вопрос репутации и отношения к обществу, в котором ты живешь и в котором ты работаешь. Это вопрос собственной самоидентификации, своей жизненной позиции, философии. Вот и все. Если у тебя отношение к этому обществу ответственное, вопрос «позволить или не позволить» не должен стоять абсолютно. Ты обязан приобрести этот полис, если ты страхуешь от таких убытков. Если у тебя нет прибыли на покупку такого полиса, это не подход к делу.

Не только ради денег

— Отечественный финансовый рынок вошел в фазу очередного разлома, что непременно скажется на всех его секторах. Мы имеем в виду создание единого пенсионного фонда. В результате высвободятся значительные активы, ранее применявшиеся в этом бизнесе: акционерный капитал и трудовые ресурсы. И мы знаем, что акционеры некоторых фондов уже обратились к экспертам с просьбой просчитать эффективность инвестиций в страховой бизнес. Можете это прокомментировать?

— Я не акционер и не владелец какого-либо актива, приносящего деньги, а простой наемный менеджер — операционный управляющий. И с этой позиции мне сложно комментировать инициативы акционеров. Я лишь считаю, что возможности для появления новых страховых компаний на рынке есть, и у таких компаний существует потенциал для развития.

— Но все-таки это два разных бизнеса, с разной спецификой, хотя понятно, что владельцы НПФ не хотят уходить с понятного им финансового рынка. И второй вопрос: привнесут ли эти люди в страхование что-то новое, интересное или будут просто «сидеть», как многие другие, на обязательных видах?

— Вопрос в том, с какой целью создается страховая компания. Если владельцы ставят перед собой единственную задачу — заработать деньги, то боюсь, ничего позитивного эта компания рынку не даст. Зададимся вопросом: как такая компания будет зарабатывать деньги? Скорее всего, пойдет на рынок обязательного страхования, начнет демпинговать и ломать его, чтобы завоевать какие-то позиции.

Если же компания, помимо прибыли, нацелена на формирование корпоративной среды, развивает инновации, повышает тем самым качество своих услуг и ведет за собой рынок — это другой подход. Но чтобы компания пришла создавать ценности, передавать их обществу, нужны соответствующие идея и база, нужны интеллектуальная составляющая, а также способность владельца создать компанию, которая бы очень быстро производила знания, умела превращать эти знания в товар/услугу, а товар/услугу обращать в деньги.

Такие интересные компании уже есть в Казахстане, но их единицы. Есть, например, сервис коллективных покупок Chocolife.me, где, мне кажется, собралась довольно сильная команда. Раньше назвал бы еще компанию «Беккер». Но ее продали, и что с ней теперь сталось, я не знаю. Поэтому, если владельцы пенсионных фондов хотят создать страховую компанию, что им может помешать? Тут я проблем не вижу. Абсолютно.

— Как вы восприняли изменения на финансовом рынке? Отразится ли на страховании объединение пенсионных активов?

— К изменениям я отнесся довольно спокойно. У меня пенсионный возраст наступит через двадцать три года. За это время многое может измениться в лучшую сторону. Хотя у меня нет стопроцентной уверенности, что мои пенсионные отчисления дождутся меня.

Меня, как участника пенсионной системы, волнует, как будут управляться активы государственного пенсионного фонда, какую доходность дадут государственные пенсионные программы и в какие финансовые инструменты будут инвестированы мои накопления. Как патриот Казахстана, я считаю, что пенсионные активы должны инвестироваться не в международные финансовые инструменты, а исключительно в отечественные.

В то же время я понимаю, что в Казахстане очень мало конкурентных компаний-эмитентов. Задача ведь не в том, чтобы заработать большую прибыль любым способом, сейчас ее может принести любая сырьевая компания. Задача в том, чтобы правильно выстроить компанию, сделать ее высококонкурентной, с набором рыночных преимуществ. Если компания обладает такими свойствами, она устойчива к внешним вызовам и, безусловно, будет генерировать стабильный доход и рост. Вот в чем вопрос.

— Вы считаете, наш фондовый рынок неэффективен из-за того, что у нас мало креативных и интересных компаний?

— Да, и меня это очень беспокоит. Я считаю, что изначальная цель фондового рынка — создание источников дешевого капитала для предприятий, которые не хотят идти в банк и получать там кредит. Во что сейчас превратился фондовый рынок? В элементарный спекулятивный рынок, на котором акции и облигации покупают исключительно с целью дальнейшей перепродажи. Скорость у таких операций очень быстрая, и период владения ценными бумагами — довольно короткий. Поэтому, с моей точки зрения, фондовый рынок больше настроен обслуживать спекулянтов, а не долгосрочных инвесторов.

— И как с этим бороться?

— Я считаю, что нужно запретить инвесторам продавать финансовые инструменты, если они владели ими меньше одного года. С моей точки зрения, инвестор все же должен интересоваться тем, как будет в долгосрочном периоде развиваться предприятие, чьи акции он купил, и вкладывать деньги в будущее этого предприятия.

А что сейчас делает инвестор? Он покупает бумагу с ожиданием, что она быстро вырастет в цене, чтобы потом продать ее и зафиксировать доход. Когда на фондовом рынке операции можно совершать с периодом меньше двенадцати месяцев от даты покупки, на таком рынке легко поднять стоимость ценной бумаги. Мне так кажется. И фактически бумага может превратиться в финансовый инструмент, который потом невозможно будет обратить в деньги, потому что его стоимость сильно завышена за счет спекулятивных операций.

 

Своим мнением об интервью Ергали Бегимбетова поделился экс-председатель правления страховой компании «Коммеск-Омир» Дмитрий Жеребятьев.

— Думаю, что для акционеров НПФ (в основном небанковских, поскольку банковские уже имеют в своей массе страховые компании) страховой рынок будет в текущей фазе неинтересен с точки зрения доходности на капитал. Согласен, что сегодняшний их возможный приход рассчитан на игру «в длинную». Объединение пенсионных активов однозначно отодвинет развитие фондового рынка на определенный период и вместе с этим будет сдерживать рост доходов от инвестиций, это, скажем так, косвенное влияние, но очень существенное. У нас сложился исторически финансовый рынок как банковский и в силу этого он отчасти является сдерживающим фактором для развития фондового рынка. Ограничение на держание бумаг не даст, к сожалению, никакого эффекта, а вот более консервативные подходы к переоценке портфелей институциональных инвесторов могут  отпугнуть спекулянтов от манипулирования долгосрочными активами. Действительно раздельная информация по физическим и юридическим лицам, а также по банковскому страхованию очень серьезно приоткрыла бы картину реального страхования,  но и без этого можно сказать, что качественно страховой рынок не растет, в массе своей концентрируясь на администрировании агентских вознаграждений. Согласен,  что европротокол в краткосрочном плане не принесет качественных изменений в страховую культуру, поскольку на первом этапе ожидается большое количество мошеннических схем, а страховщики не готовы сегодня совместно этому противостоять. Решение вопроса по катастрофическим рискам действительно назрело давно, и это должно стать переходным мостиком к добровольному страхованию имущества, поскольку  появление дополнительных обязательных видов на данном этапе развития никак не добавит положительных моментов в и так непростые отношения между страховщиками и потребителями.

 

Источник: «Эксперт Казахстан»